Мидас с трудом поднялся на ноги, хромая, он медленно прошёл мимо чёрной фигуры и подошёл к огню.
Он смотрел на них, на свою истинную мечту, на семью, которую обрёл совсем недавно. Его сердце разрывалось на куски. Он понимал, что выхода нет, и один из них должен будет страдать вместе с ним, страдать из-за его собственной ошибки.
Он смотрел на Маргарет, её глаза все также блестели изумрудным светом, даже обжигающий огонь не мог погасить их, а Мишель испуганно смотрела на отца, крепко ухватившись за платье матери.
Мидас с трудом присел на колени рядом с дочкой.
– Не бойся малышка, папа с мамой любят тебя. Все будет хорошо, – с тяжёлым скрипом на душе произнёс музыкант.
Он поднялся на ноги и посмотрел прямиком в глаза жены, по его щекам текли слезы.
Маргарет, с лёгкой улыбкой на лице, кивнула.
Мидас повернулся к дьяволу, вспомнив всю свою жизнь, все мгновения, каждую мелодию, что он играл. Он вспомнил захудалый салун, что превратился в один из самых шикарных баров в здешних краях, вспомнил старика Кени, вспомнил тех самых гиен, что однажды напали на бар, вспомнил даже скрип старых, ржавых цепей, что держали вывеску "SALOON". Он разом вспомнил все и улыбнулся. Посмотрел на дьявола.
– Отпусти нашу дочь, – произнёс музыкант
Эпилог
Никто не слышал плач маленькой девочки, что резко осталась совсем одна посреди пустыни. Лишь стая стервятников, собравшиеся утром, летали над её головой, зная, что дни её сочтены.
Дьявол всегда забирает свое…