И поэтому я скольжу ладонью по его спине и бёдрам очень осторожно, прислушиваясь к реакции – тут нормально? А здесь? Всё-таки минет – это одно, ты сам контролируешь происходящее, а когда тебе какой-то мужик вдруг смело суёт руку в задницу – это может быть не очень.
Когда перехожу к животу – тут, конечно, совсем мимо стояка не пройдёшь, но не стоит сразу хвататься за него как за последнюю надежду. Помню, меня самого напрягал этот момент, когда ты ещё только штаны расстегнул, а она безо всякого разгона сразу хвать за член – ещё и не до конца вставший – и дёргает, будто оторвать хочет. Брр…
Нет уж, я так делать не буду. У меня тут ещё этот прекрасный идеальный живот… Син шепчет: «Можешь сильнее?». Послушно разминаю мышцы, и он жмурится так довольно – того и гляди замурлычет, – что я невольно улыбаюсь. В груди теплеет от мысли, что мои прикосновения ему нравятся, что ему хорошо со мной.
Пока глажу живот, по тыльной стороне ладони, конечно, всё же елозит член – кожа такая нежная – и оставляет приятно-влажные следы. Заглянув в лицо командира – действительно ли глаза закрыл, не следит за мной? – кошусь вниз. Ох, какой…
Чёрт, нужно прекращать, вдруг Син глаза откроет, а я тут уставился как кролик на удава. Ага, просто роскошного удава… Можно я сам его проглочу? Ну или дайте хоть лизнуть… И капля эта на головке, вот-вот потечёт – специально задеваю, чтобы она смазалась по моей коже. Я никогда раньше не обращал внимания на подобные мелочи, не до того было, но Син так увлечённо меня облизывал, будто это что-то вкусное, так что и мне захотелось попробовать.
Так, хватит пялиться! А то можно подумать, будто я стояк впервые в жизни увидел. Пока есть возможность, нужно не залипать только тут, а успеть Сина со всех сторон рассмотреть. И поцеловать. И облизать. И вообще всё что угодно.
Сейчас, только последний взгляд… И живот… И грудь… Мм, какой же он весь… Даже шея, и та идеальная.
И лицо, понятно, тоже. Тёмные ресницы подрагивают. Кожа вокруг глаз тонкая, нежная, и морщинки в уголках – потому что Син часто улыбается. На левой скуле вблизи виден бледный тонкий шрам, идущий с виска. Щетина уже заметна – наверное, вчера утром брился? Челюсть, конечно, такая… армейская. Типично военная морда! Я усмехаюсь себе под нос. Всё равно милый. Вот как сейчас: услышал моё фырканье, глаза открыл, тоже улыбнулся вопросительно – и кончики клыков сразу вылезли. Смешной такой. Зубастый.
Но ладно, хватит тут целоваться как невинные птички и мять его будто на сеансе массажа. Пора брать дело в свои типа-опытные руки! Я уже сам с трудом держусь, а Син и вовсе ещё ни разу не кончил.