Оригинальный парень – против насилия, но добровольно пошёл в армию. Нагло вообще-то: социальные привилегии ему давайте, а убивать он не желает. Я бы даже не догадался, что так можно сделать.
– Сегодня не было ничего необычного?
– В каком смысле?
– В любом, – изрекает Син веско, не отрывая внимательного взгляда от лица рядового.
Чёрт, за пару лет я должен был привыкнуть, но нет – когда Син включает «сурового командира», у меня внутри всё сладко замирает. С одной стороны, нужно внимательно следить за разговором, а с другой – трудно не пялиться на него, пуская слюни и воображая порнушные картины…
– Нет, ничего.
– Вы трогали что-нибудь из вещей? Перекладывали? Сдвигали?
Ох, как бы я его сейчас «потрогал»… Вот прямо на этом столе позади него…
– Никак нет. Я ответственно подхожу к своей работе.
– Кто-нибудь ещё здесь был? Имел возможность зайти? Оставляли кабинет открытым, на любой отрезок времени?
Внезапная мысль отвлекает от фантазий о том, как бы стянуть с командира штаны, и я выпаливаю:
– Открывали окна?
Праджапати, неуверенно качающий головой, в ответ на мой вопрос выдает твёрдое:
– Да. Окна в этом помещении я открыл вечером, около полуночи, и закрыл… – он на мгновение запинается, подняв глаза к потолку, – в половине четвёртого.
Син, видимо, понявший мою мысль, продолжает:
– И вас не было здесь в это время.
– Я убирал другие помещения, – вот теперь рядовой выглядит напуганным. – Но я открываю только наполовину и всегда фиксирую…
– Что-нибудь заметили, когда закрывали?
– Н-никак нет.
Бросаю взгляд на окно, прикидывая, какой ширины щель в полуоткрытом состоянии. Для худого человека вполне достаточная.
– Вы их мыли после этого?
– Да. Каждое утро мою.
– С этого момента делайте всё как обычно, но до специального распоряжения окна не мойте. И надевайте перчатки, чтобы не оставлять отпечатков, – Син дожидается кивка рядового. – Свободны.
За рядовым Праджапати закрывается дверь, и командир, усмехнувшись, прикасается к моему сознанию: «Чтоб ты знал, трудно поддерживать разговор, когда кое-кто наполняет мою голову пошлыми мыслишками».
«А ты не подслушивай».
Он перехватывает меня поперёк груди, тащит в свой кабинет, захлопывает дверь и бухает на неё.
«А я, может, хочу. Мне, может, нравятся твои трудовые инициативы».
И как только Син стягивает маску, я жадно впиваюсь в его губы. Вроде только ночью трахались, а я уже настолько соскучился. Царапаю ткань одежды, стараясь пробраться под застёжки и пуговицы – чёртова униформа! Вот бы содрать её нахрен, прижаться к голой коже, чувствовать всем телом, закрыть глаза и погрузиться с головой в нарастающее возбуждение, в его вкус, запах, сознание… Обожаю это ощущение, когда все мысли – и проблемы – наконец-то уходят, остаётся лишь огромное желание раствориться в оргазме, вместе с ним.