– Может, перевязать? – указываю взглядом на лужицу крови на полу.
Несколько секунд молчат все, кроме подвывающей девахи.
И потом всё приходит в движение: генерал кивает крайнему бойцу, тот подскакивает к нам, на ходу вытаскивая пакет первой помощи, остальные покидают помещение, а мы с Сином опускаем девушку на пол. Я по-прежнему держу её, на всякий случай, а он поднимается, подходит к окну и закрывает.
Главный топчется возле нас, но молчит.
Да уж, ну Син и постарался: под разрезанной штаниной видно, что дырки в ноге глубокие, хотя крови не так много, крупные сосуды не задел.
Я отпускаю руки девушки, держу только под грудью, и она вытаскивает карандаши изо рта. Теперь, когда я лучше вижу её лицо, становится понятно, почему она такая низкорослая, хоть и мутантка.
– Сколько тебе лет?
– Три… – она снова всхлипывает, – тринадцать…
Поднимаю глаза на генерала, по-прежнему стоящего над нами, и он – взгляд растерянный – изображает пантомиму вроде «Откуда я мог знать?».
Девушку трясёт, но она то и дело смотрит на тетрадь, валяющуюся рядом. Подумав, я тянусь к гроссбуху, пролистываю – пустой – и отдаю девахе. Схватив, прижимает его к груди вместе с карандашами.
– Ну что, в лазарет? – Син делает шаг к нам.
Девица сразу вздрагивает и сжимается в комок, и я – опять! – непроизвольно стискиваю её крепче.
– Лучше я отнесу. Ничего тёплого нет?
Мы все переглядываемся, и Главный быстро расстёгивает китель. Ишь, пробрало его раскаяние. Сикорски в принципе мужик нормальный, даже добрый. Орёт, конечно, много, но за свою часть всегда горой стоит, в любой ситуации прикроет, за каждую мелочь переживает. И тут – понятно, что он не ожидал орать на ребёнка, у него самого две дочки.
Завернув девчонку в китель, вместе с тетрадью и карандашами, поднимаю на руки. Мелкая, лёгкая. Такое странное ощущение. Не помню, чтобы я кого-либо носил на руках, так что с непривычки вцепился в деваху, страшась уронить. Кажется, что она очень хрупкая, – будто это не она только что залезла сюда по стене здания.
Син мне рассказывал, что раньше медики дислоцировались в отдельном большом здании, но с тех пор как неподалёку построили больницу – именно с расчётом обслуживать и военных, – местный штат сократили, а оставшихся раскидали по территории части. Сейчас наш дежурный занимает пару комнат на первом этаже соседнего корпуса. Одна комната – процедурная, вторая – хранилище медикаментов и заодно ординаторская, обычно дежурный медик обитает именно там, поближе к кофеварке.
И вот наша процессия: два бойца для охраны, я с девчонкой, Син – заруливает в тёмную процедурную, кто-то включает свет, я укладываю девушку на одну из двух коек, а из задней комнаты вдруг выскакивает Като – в белом халате, совсем не сонная, а короткие тёмные волосы растрёпаны. В голову неожиданно приходит мысль: выглядят так, словно кто-то, не задумываясь, ерошил их пальцами.