Где-то среди всего этого начались бои. Сину я бы никогда не рассказал подобное, но такой образ жизни мне быстро понравился. Впервые я стал кем-то заметным, меня хвалили, давали больше еды – когда убиваешь кого-то, тебе достаётся его паёк. Не то чтобы я хотел это делать, но я рассудил, что у меня нет выбора. Вас выпускают в круг, и тут есть только два варианта: или ты успеваешь схватить разбросанные вокруг арматурины и палки с гвоздями, или стоишь, хлопая глазами в шоке, а потом тебя убивают.
Умирать я не хотел. И вот здесь мне пришла на помощь вся злость, которая долго копилась внутри. Когда жил в приюте, даже и не думал, что я такой. Да я вообще считал себя скромным тихоней, который не умеет за себя постоять, – ну да, потому что я не отличался красноречием, а воспитательницы требовали решать конфликты словами. Сами бы попробовали договариваться с этими угрёбышами. А если толкнёшь кого – у него сразу то зуб вылетел, то вывих, а то и перелом. В общем, я в любом случае огребал.
Но в принципе я считал себя добрым. Даже не предполагал, что, оказывается, до такой степени ненавижу других. Завидую им. Тем, кто попал в приют после смерти родителей, – они хотя бы успели отхватить кусок любви и нормальной жизни, их не выбросили, как мусор, сразу после рождения. Тем, кого усыновили, – ну, здесь всё ясно, мне-то это не грозило. Тем, кто занимал первые места в соревнованиях, получал грамоты и награды, – казалось, если бы у меня были такие достижения, это помогло бы мне стать достаточно хорошим для людей, которые приходили выбирать себе ребёнка. Но нет, ничего у меня не получалось, и те люди меня не замечали.
Их я тоже ненавидел. Дни, когда они приходили, мы между собой называли ярмаркой. К назначенному часу всех вели мыться, потом стригли, затем выдавали опрятный костюм. Конвейер. И вот выходите вы в игровую комнату, разговариваете между собой, изображаете непринуждённость, но каждый знает, что вас оценивают, как в магазине. И я каждый раз оказывался ненужной вещью. Как это говорят – залежавшимся товаром? Таким пыльным и с выцветшей биркой «скидка 90%». Те люди старались на меня даже не смотреть, будто я мог заразить их одним своим видом. Конечно, все знали, что они выбирают или самых жизнерадостных, с милыми ямочками на щеках, или самых способных. Я не был ни тем, ни другим.
Хотя в первое мгновение я притягивал взгляды, да. Вот эти любопытные взгляды с нотками отвращения – типа «что это за уродец такой?». Поэтому я быстренько брал настольную игру, садился с ней в углу и ждал, когда ярмарка закончится.