– А помните старого худрука, а? Помните, как он все вставлял в свои речи слово «детище», все у него вокруг из этих «детищ» состояло, как будто он многодетный отец. Театр – это наше детище! Пьеса – это его детище! Его игра – всеобщее детище! Выступал так все время минут по сорок на банкетах. Рука уставала стакан держать. Я и придумал, чтоб не так скучно было его слушать, заменять в его речах «детище» на «днище». Театр – днище! Пьеса – выстраданное днище! Созвучно ведь. Ваша игра Труповицкий – абсолютное днище! Ха-ха.
Петр Яхонтович отключился от Труповицкого и попытался уловить нити беседы за соседним столом. Говорили про каких-то хранителей и сказки. Драматург-Вася говорил, что хранителя надо не победить, а убедить, герою нужно выполнить его квест, и тогда возможно обретешь ключ. Дальше Петр Яхонтович не разобрал, но его мысль ухватилась за вырванные из контекста слова. Женщина – вот тот самый Хранитель на пути Героя. Это сформулировалось как-то само собой. И к ней нужно подобрать ключ. Какая-то мифология, еще отметил он. Но занятно, надо обмозговать.
Труповицкий давно замолчал и смотрел уныло в одну точку. Остатки перьев капусты сохли по краям тарелки. Портвейн, принятый до этого, явно выдыхался. Вместе с духом портвейном выдыхался и сам Труповицкий. Его лицо, раньше наполненное жизнью, померкло, заострилось. Уголки рта упали вниз. Неаккуратно стриженные волосы торчали невпопад. Клочки щетины искрились в ложбинках морщин. Он выглядит старее меня, подумал Петр Яхонтович.
– Погода мерзкая, а жизнь полна страданий, – сказал Труповицкий. И добавил: – Займите пятьсот рублей, а?
***
Петр Яхонтович, сняв ботинки пока с них не натекло, зашел в комнату. Внук осоловело смотрел в бубнящий телек, развалившись на выцветшем диване. Петр Яхонтович присел с краю. Внук не шелохнулся, чтоб дать ему больше места и даже не повернул голову. По экрану носились туда-сюда муравьи
– Ты что разлегся? – спросил Петр Яхонтович, не зная, как подобраться к сути.
– А че? Че делать-то? – внук хлопнул пультом себя по пузу.
– Ну, не знаю, уроки там. Книжку почитай.
– Да, почитаю. Потом.
– Ты у себя там, в городе, на дискотеки ходишь? – помедлив спросил Петр Яхонтович.
– Дискотеки, – хохотнул внук. – Дискачи, ага. И вписки.
Муравьи слиплись в копошащийся ком.
– Ну, я не знаю как это сейчас у вас называется. Клубы?
– Ну, – отозвался внук, что видимо означало да.
– Знаешь такой клуб Рай-Центр? – муравьи на экране беспорядочно тащили тело жука. Один тащит – трое мешаются. Но тем не менее, вся эта масса двигалась быстро и уверенно. Только вот туда ли куда им надо, подумал Петр Яхонтович.