– А я говорила, – вдруг сказала курица, тушку которой он все еще держал, пока разглядывал стервятников. – Надо было связаться с хозяйкой, а не геройствовать.
“Что она понимает в геройстве? Как будто я способен быть героем”, – подумал Эл.
– Дурак червивый! – не унималась курица. – Я еле держусь в этой птице! Надо было возвращаться.
Эл с невероятным усилием разжал запекшиеся губы. Говорить после смерти было самым сложным для него. Слишком неповоротлив язык, почти неуправляемые мышцы лица.
– Следы усиливаются… Скоро жила…
– Скоро, – кивнула курица и повернула голову в сторону синих отсветов. – Но еще скорее тебя сожрут. А до этого кровь закончится.
Одноглазый Эл не стал с ней спорить. Нельзя тратить силы, надо сосредоточиться на поиске. Еще чуть-чуть ― и свобода. Надо только дотерпеть.
Он смешал куриную кровь с нужной жидкостью и плеснул на землю. Кровяное зелье запузырилось и начало испаряться. Бурый пар потянулся к следам и потихоньку скрылся за ближайшей дюной.
– Сколько? – спросил Эл.
– Может, день, может, два, – ответила курица.
Но спустя день жила не появилась, как и спустя второй. Эл не хотел тратить кровь больше. Направление ясно, следы мало-помалу усиливались. Главное дотерпеть.
И тут случилось непоправимое. Стервятникам надоело ждать, когда неугомонный труп наконец остановится. Они спикировали и напали на искателя. Отбиваться ему было нечем. Единственное, что он мог – бросать камни в ошалевших птиц. Но птицы были быстрые, а скорость трупа низкая. Потрепали его нещадно. Перед тем как запустить охранное заклинание, курица предупредила, что потратит много крови, но выхода не было. В один миг с земли поднялся столб пыли, заметались мелкие камни, которые побили также и Эла, но птиц больше. Стервятники вырвали напоследок одну из рук Эла и умчались.
Он лежал теперь на песке и едва различал небо. Пыль уже улеглась, но кожу испещрили царапины, а тело было усеяно глубокими ранами. От правой руки остался лишь драный рукав. Одноглазый Эл не чувствовал боли. Он давно умер. И хоть находиться в собственном трупе утомительно, сейчас он был рад, что ничего не чувствует.
“Добраться до жилы, однако, теперь будет сложнее”, – подумал он и подкатился к мешку с курицей.
Достав птицу, он понял, что тело ее окаменело, а дух не отзывался. Колдунья говорила, что если дух в теле, то Эл поймет это по залитым тьмой глазам. С трудом открыв птичьи веки, Эл облегченно выдохнул.
Но когда попытался встать, его ждало еще одно разочарование. Птицы прихватили не только его руку. Они успели перебить его ноги. Чашечка на правой ноге превратилась в труху, а левая сломана в бедре. Если бы не мертвое тело, Эл бы орал на всю пустошь. Не столько из-за боли, сколько потому, что долгожданная жила была перед его носом. Наверняка еще один виток по дюне ― и контракт закрыт. Но нет! Ему не дойти, птица не откликается, а время, отведенное в этом теле, заканчивается. Еще немного, и быть ему призраком.