Джесси потерял всякое представление об осторожности, порывисто прижал ее еще крепче и зажал ее запястья между их животами.
– Просто возьми его, Эб, просто дотронься, – умолял он отрывистым шепотом.
Страх перехватил ей дыхание. Тыльная сторона руки теперь лежала возле мягко-твердого горячего тела, но робость не дала Абигейл сделать то, о чем просил Джесси. Она зажмурила глаза, и Джесси сомкнул ее пальцы вокруг его налившейся кровью плоти, показывая, как она могла бы доставить ему удовольствие. В ночи раздался наполненный мукой звук, и глаза мисс Абигейл мгновенно открылись: Джесси лежал на локте, его голова откинулась назад, рот открылся, словно в агонии. Он стонал, и Эбби виновато отдернула руку.
– Что такое, Джесси? Я сделала больно? Он налетел на нее в грубом, стремительном порыве, прижав ее руку туда, где она была раньше.
– О Боже... нет, нет, ты не сделала больно. Ты можешь делать все, что тебе хочется... Делай это... пожалуйста.
Его губы стали душить ее, почти насильно, его язык и бедра задвигались ритмично, рука заскользила вниз по ее животу в неистовом, безумном поиске.
Ее чувства разрывались между пульсирующей плотью, зажатой в ее руке, и теплой рукой, поглаживающей ее бедро. Слабая дрожь Джесси возбудила Эбби. Умелые пальцы Джесси ни разу не ошиблись. Женственность, вложенная в нее природой, оставалась не возделанной в течение тридцати трех лет, а сейчас поцелуи заставляли ее извергнуться и расцветать.
Абигейл смутно показалось, что Джесси отдернул ее руку от своей плоти, но глаза больше не способны были открыться, так же как тело не способно было контролировать вулканический взрыв, до которого Джесси довел ее почти без усилий. Наклонившись на локте над ней, целуя ее глаза, поглаживая ее тело, он без конца повторял:
– Пусть так будет, Эб... лети... лети. Эбби... лети со мной...
Из ее рта, словно язык огня, пылавшего глубоко в ней, вырвалось его имя. Бедра приподнялись в томлении. Когда последний приступ страсти охватил Абигейл, она не была готова к его силе. Она никогда, никогда не предполагала... аххх, силу этого восторга... Джесси, подумала она, ах, Джесс, это так хорошо... Джесс... ты был прав... Мама, почему ты предупреждала меня не делать этого? Ногти Абигейл врезались в руку Джесси. С ее губ сорвался хриплый крик экстаза и застыл, содрогая ее тело, накрытое телом Джесси. Шелковые волосы с его груди прижимались к ее обнаженной груди, и он произносил ее имя. Его возбужденная плоть искала, блуждала и наконец нашла свой дом. Джесси обхватил ее узкие плечи и немного откинулся.