– Слава, Слава, алло! У тебя все хорошо? Мне так муторно на душе стало, что я решила тебе позвонить прямо сейчас. Как ты?
Ее голос дрожал, слезы слышались с каждым словом. “Как, однако, все это странно”, – подумал он. Впервые за несколько лет у него не возникло желания сначала наорать на нее, а затем пожаловаться на свою отвратительную жизнь, на похмелье, на дочь.
– Все нормально, Люба, – неожиданно для себя произнес он.
– Слава, что с тобой?! – испуганно вскрикнула Люба.
Такой ответ ее напугал больше, чем если бы он не ответил вовсе. “Любой” Славик почти никогда ее не называл по имени, всегда используя слово “мать”.
– Говорю же, все хорошо, – четко выговаривая слова, произнес он.
Славик глядел на маневровый, который прицепил большой товарный состав, и теперь тащил его к тепловозу, который должен пойти на восток. “Заре навстречу”, – вдруг вспомнилась строчка из школьной программы далекого детства. Воздух стал светлеть, предвещая скорое окончание ночи.
– Люба, у меня все хорошо. Ты как?
В этот момент Славик не врал, он действительно почувствовал себя хорошо. Люба, в свою очередь, беспокоилась все больше. О здоровье Славик ее вообще никогда не спрашивал. От невозможности что-либо понять, она бессильно заплакала.
– У меня тоже все хорошо, – сквозь слезы ответила Люба.
– Не плачь, все наладиться, я чувствую…, – успокаивающе сказал Славик. – Чего тебе привезти? Я завтра Маринку к тебе пошлю.
– У тебя правда все хорошо? Ты какой-то ненормальный, – решила в лоб спросить Люба.
– Нормальный я, – раздражаясь на ее настороженное недоверие, ответил он. – Просто что-то изменилось, сам не знаю что… Но вот, думаю, тебе надо фруктов там, апельсинов-витаминов привезти. Я завтра Маринке скажу. Так что, надо? – немного смутившись спросил он.
– Пусть привозит, – согласилась она.
Любе стало “нестерпимо приятно”, так она определила переживаемое чувство, как будто мама погладила по голове. Она почувствовала невысказанную любовь Славика. Любовь, которой быть может и не было, когда они поженились, и когда она родила ему дочку, но которая сейчас точно летела по радиоволнам от него к ней. Тепло его внимания, такого неожиданного, как второе пришествие Христа, растопило весь тот лед одиночества, который сковывал ее на протяжении последних нескольких лет.
Когда выяснилось, что у нее рак, Люба спрашивала у Бога за что ей такое жестокое наказание, ведь она в жизни ничего страшного не сделала: никого не убила, не ограбила, не предала. Бог посредством гудков, голосами дежурных диспетчеров говорил, что это не наказание, а что-то, что ей непременно надо пройти, чтобы обрести любовь. Эти ночные ответы были для нее тогда странными и необъяснимыми.