Переворот в мозгах Славика произошел в момент, когда Люба лежала в больнице на контрольном обследовании после операции. Тогда кончилась вся выпивка в доме, соседи отказывались открывать ему двери, опасаясь буйного, неуправляемого Славика, у которого началось жесточайшее похмелье. “Отходняк” ломал его с неумолимостью бульдозера. Трясущимися руками он минут пять пытался набрать номер Маринки. Пальцы скакали и не слушались. Та пришла часа через два, и принесла поллитровку. Посмотрев на отца, она сказала: “Больше не звони и водку не проси”. Развернулась и ушла. Славик не обратил на ее слова никакого внимания. Лихорадочно открутив крышку у бутылки с самой дешевой водкой, он тут же прямо из горла ее ополовинил. Через две минуты, уже скошенный тяжелым и вязким, как горячий гудрон, сном запойного алкоголика, он валялся на полу прихожей в луже собственной мочи. Бутылка стояла рядом. Через три часа Славик проснулся, и осторожно нащупав спасительную бутылку, выпил остатки. Сон не приходил. Он вскарабкался на костыли и пошел курить на балкон. С самой свадьбы приученный Любой курить вне квартиры, Славик сохранял эту привычку несмотря ни на что. Это единственная привычка, которая не позволяла ему окончательно оскотиниться. Он сидел на старой табуретке, которую когда-то сам сделал. Глубокая ночь, как волшебница, скрыла от взгляда все окрестности, только железная дорога светилась и не спала. Время от времени проходили поезда, грузовые составы, майским жуком ползал по блестящим путям черный маневровый. От его медленных перемещений Славику становилось все хуже и хуже. Тошнота, чернота, тоска начали медленно сжимать горло. Захотелось убежать куда-нибудь от этого, но бежать было некуда, везде царила ночь. Славиком овладела паника. Он стал задыхаться. Ему мерещилось, что вместо ночного воздуха он оказался в черной воде. Судорожно вытащив из кармана телефон, он кое-как набрал Маринку. Дочь сбрасывала звонки. Славик понял, что спасения нет, он совершенно одинок, и что сейчас захлебнется. Он посмотрел вниз, и простое решение само собой пришло в голову. Он тяжело поднялся и попытался перегнуться через перила. Вдруг со стороны Сортировки громко раздалось: “Стоп. Ожидай”. Славик инстинктивно остановился и посмотрел на пути. Перед красным семафором стоял неугомонный маневровый. Приказание прозвучало так резко и повелительно, что тоска и страх отступили. Зазвонил телефон, который все еще был в руке. Он в недоумении посмотрел на него, затем нажал на кнопку ответа. Из трубки он услышал голос Любы.