Ее рука забралась под его рубашку и гладила спину и шею. Лёгкие ласковые прикосновения. Он закрыл глаза. Его захлестнуло чувство невероятной красоты происходящего. Он слышал пение птиц, далёкий гул дорог Большого города, скрип кузнечиков в траве, чьи-то осторожные шаги и шорохи на аллеях кладбища. Он чувствовал тепло солнца, склонявшегося к горизонту. Вот что реально. Вот это все, что прямо сейчас происходит вокруг. Нет ничего более реального, чем ее ласковые прикосновения. Нет ничего реальнее и важнее того, что она скажет или сделает прямо сейчас. Он повернул голову, встретился с ней взглядом. Он никогда не сможет объяснить ей своих ощущений. Он никогда не говорил ей трёх простых слов, которыми наполнены все фильмы, и книги. И все их запланированные встречи и путешествия ради трёх этих простых слов. Он не скажет их и сейчас. Пусть недосказанность останется. Недосказанность прекрасна.
Мадам В. жмурилась от яркого летнего солнца. Она была довольна своей шуткой. Это была ее давняя задумка. У мадам В., впрочем, все задумки давние. И каждый раз задумка ее срабатывала по-новому. Она видела слезы, видела скандалы и крики, слышала глупые обвинения и нелепые предположения. Но сегодняшняя парочка стала жемчужиной ее коллекции. Такой тишины она никогда не слышала. Да, удивление – это именно то, что мадам В. ценила больше всех остальных вещей в мире. Что, собственно, нового может случиться на глазах у времени? Мадам В. вспомнила последнюю пьесу для виолончели и фортепиано, которую написал незаслуженно забытый композитор из третьей аллеи. "Очень кстати" – снова сказала себе Мадам В.
Ты хочешь знать, что было дальше? Дальше Мадам В. закрыла глаза и произнесла едва слышно: – "Достаточно". Слово времени дорогого стоит, сказал бы тот, кто знает об этой истории столько же, сколько мы с тобой сейчас.
Захлопали черные крылья. По плитам с именами запрыгал неизвестно откуда взявшись огромный черный ворон. Кладбище.
Она была биологом, а не орнитологом. Но все равно отлично помнила что вороны не относятся к урбофилам – они не живут в городах. Так она говорила ученикам. Она была хорошим биологом. И знала очень много умных и сложных слов. А он всегда удивлялся этому. И может быть, то что она умная значило для него даже больше, чем то, что она красивая. Впрочем, на эти вопросы никто не даст нам ответ. Даже такие умные биологи, как она.
Ворон посмотрел ему прямо в глаза. Одним непостижимым птичьим своим глазом. Черным и блестящим. И усмехнулся. Представляешь усмешку ворона? Лучше тебе не видеть. Более безумную вещь представить трудно.