Он поднял штаны на место. С таким даже к врачу не обратишься – засмеют.
Само пройдет.
Адай пошел копать яму, и к концу дня забыл обо всех невзгодах.
Только когда ночью он стал засыпать, проклятый нарост снова напоминал о себе в белье и не давал Адаю заснуть. Девушка у него отсутствовала, как и все лица, которые случайно могут обнаружить телесную странность.
Адай поджал края одеяла со всех сторон и окончательно заснул. Когда братья начали просыпаться (а они всегда вставали в одно время – шли помогать по дому) Адай помедлил.
– Идите, я догоню.
– Халтуришь, – улыбнулся Дайет, накинул лямки комбинезона и прикрыл дверь.
– Знаю, – ответил он тихо, и снова дотронулся до отростка. С тех пор образование внизу позвоночника только увеличивалось. Сложно было вести себя как раньше, когда из зада торчит хвост. Он читал о таком синдроме. У многих людей начинают развиваться бессмысленные рудименты. Но времена изменились и теперь за такое засмеют. Поэтому Адай наступал себе на горло и молчал, когда крайний позвонок хвоста впивался в ягодицу, старался улыбаться искренне за семейным столом.
– Что с тобой? – спросила мать. – Я чувствую, что тебе плохо.
Она прищурила глаза. Она зарекомендовала себя потомственной ведуньей по материнской линии, и тонко чувствовала скрытые энергии, хоть и не развивала этот дар.
Адай живо вытянулся в струнку, удалил из головы все предательские мысли и ответил ей с кристально чистым взглядом.
– Свеша, все отлично. Я просто не выспался. Но ваше внимание подбодрило меня, благодарю.
Отлично, он даже сам себе поверил. Говорили же, ему надо идти на актерское, а он не слушал!
До конца дня Адай был на позитиве: жизнь идет своим ходом, и ни одна живая тварь не догадается о том недуге, который его постиг. Он не допустит этого. С того момента он сделал целью своей жизни – сокрыть это проклятие от своих родных. Такое недоразумение не должно проникнуть в их светлый мир; это ошибка. Он защитит их от этого.
Через два месяца Адай начал загибаться. Хвост мешал ему ровно стоять, спокойно думать, свободно передвигаться без мыслей, что он будет выпячиваться через штаны. Он привязывал его веревкой к бедру и ходил, чуть прихрамывая. Но и этому нашел достойную ложь.
В пятницу, на сороковой день смерти дяди Роя, все собрались за щедрым столом, зажгли свечи. Уют убаюкивал, и Адай забыл обо всех заботах. Правда, он все также часто отлучался в ванную, чтобы привязать хвост на место, так как тот обрел самостоятельную иную жизнь и реагировал на каждое слово Адая. Хвост явно проявлял характер и расставлял акценты после каждого слова своим дерганьем.