Рядом с Оеном стояла его девушка, Грени. Грени пожала ему руку и сказала:
– Ты – самый прекрасный человек, которого я знаю.
– И я тебя люблю.
Они съели по дольке консервированных слегка забродивших мандаринов и поцеловались.
Людей бросило назад в момент ускорения поезда. Один человек, затем ещё трое на дальнем конце вагона закричали. Пламя охватывало людей из толпы целиком, с ног до головы, поглощало, стирало мгновенно в пыль, одного за другим. И вот – одиннадцати человек как не было. Но огонь не унимался.
Ближайшие родственники и друзья хватались за заготовленные бочки с водой, песком, спешили победить огонь, но он имел мистическое происхождение. Окна полыхали светом – поезд достиг верхней скорости.
На лице Грени застыло облегчение, а потом паника. По белоснежной коже заплясали огоньки.
– Грени!
– Я не успела! – воскликнула она в слезах, – Я не успела помочь пятидесяти людям в этом году. Получается, только что умерло больше.
– Ты писала «спасти 50 человек» в своих прошлогодних желаниях?!
Грени рыдала, а ее слезы мгновенно испарялись. Затем перед взором рыдающего Оена встало сплошное желтое пламя. Безымянное,безликое пламя унесло его любимую.
Скорость падала, и Оен мог видеть черный безжалостный космос за окном. Он отодвинул шторочку до предела.
– Что ты запланировал в этот раз, Оен? – спросил его друг.
– Спасти всех, – тот поднял глаза на Мегекина, как смертник: смело, мучительно, с решимостью. Его бровь подрагивала от тика.
– Осталось три года до Исатии.
– Я спасу всех выживших в этом году, Мегекин.
– Нам придется тебе помочь, – ответил тот.
К следующему рубежу Оен и правда всех спас. Перепрограммировать маршрут не удалось в январе, поэтому весь год он решал проблемы каждого отдельного человека.
Через два года они прибыли на Исатию. Их встретили жители колонии, без радости, смотрели на прибывших сверху вниз.
Открытого конфликта между элитой и пассажирами поезда не случилось, но эволюция показала, что в конечном счете выжили пассажиры новогоднего поезда: они чистились каждый год по привычке, как ветераны войны, никогда не забывающие события прошлого.
А члены элиты так или иначе скончались, или их потомство завершалось тупиковой ветвью: кто вел слишком праздную жизнь, кто позволял себе гомофилию, инцест, «чайлд-фри», нездоровый образ жизни, уход в виртуальную реальность, жено- или мужененавистничество и т.д.
– Этот страшный огонь, он… жесток, – объяснял Оен, – но он воплощает справедливость. Им руководила сама природа. Это отлаженный механизм, карма это или бумеранг, прилетающий из будущего. Я до сих пор не силен в эзотерике, но я знаю, что если пообещал – выполни, если захотел – добейся, взял – положи обратно, сломал – почини, вляпался – выберись. Здесь нет сложной математики, ведь я далеко не гений, но сумел разобраться. Первое случается всегда, а если мы не сделаем второго – нас всех ждет огонь.