– В чем дело?
Раздался звук хлопушки, веселого смеха и открывающегося шампанского. Мелия повернула голову направо – через дорогу от перекрестка стоял центральный ЗАГС, где как раз сейчас на улицу выбежала невеста с женихом, и их окружили друзья и родственники.
– В этом месте, между этими тремя зданиями я всегда себя очень странно чувствую. То ли головокружение, то ли экзистенциальный кризис.
Рой еще раз оглядел крематорий, роддом и ЗАГС, между которыми они оказались, и согласно кивнул.
Они подошли к группе своих родственников. Вскоре все погрузились по машинам и поехали в дом Велишей— теперь уже точно в последний раз отмечать поминки Гафальда.
Когда первые напитки были выпиты, и тетя Гала помогла с тем, чтобы вынести закуски в гостиную, Мелия предложила отдать прах Гафальда на хранение Вердану. Никто не был против – с этим сыном у Гафальда были самые лучшие отношения. Именно с ним рядом он провел последний десяток лет. И сам Вердан с удивлением выяснил, что ему больше всех важна память об отце в этом смысле. Он принял урну.
Что касается опухоли, то ее поставили на край стола в одеяле, словно хлеб в полотенце, и развернули. Рой аккуратно разрезал окаменелость для Вердана, тети Галы, и двух двоюродных сестер Мелии. Чтобы те хранили свои части, как память. Мелия от своей части отказалась. Уже через два часа половина родственников покинула дом, даже не дождавшись десерта.
Когда Велиши проводили последнего гостя, Мелия собрала в гостиной пустые стаканы на поднос, а потом устало опустилась на диван. В прихожей зазвонил ее телефон, и Рой принес телефон ей. Это звонила Амелия, мать Мелии.
Она ради галочки поинтересовалась, как прошли поминки. А потом вдруг сказала:
– Знаешь, Мелия, я не хотела говорить, пока твой отец не умрет, чтобы не мешать церемониям. Дело в том, что у меня тот же диагноз. Мне осталось восемь месяцев до смерти.
Мелия оглушенно промолчала.
– Дочь? Ты оглохла?
– Нет. Я услышала.
– Надеюсь, теперь мне можно будет у вас погостить?
Мелия выпрямила спину и села на край дивана, схватившись за подушку.
– Подожди, мам. Ты так внезапно. Подожди.
– Что же здесь думать? Вы девять месяцев водили хороводы вокруг Гафальда. Я думала, это условности. Но… ты моя дочь. Мы обязательно должны попрощаться как следует. Мне так тебя не хватало.
– Подожди, мам. Я так устала. Мне надо подумать.
– Что же здесь думать, дурочка? Других месяцев у меня не будет. Эти – последние!
– Так, – Мелия сказала строже и приставила палец к своему виску, помассировала. – Мы обязательно повидаемся с тобой в последний месяц. Устроим поминки в один из вечеров.