В тот день он не особо к ней рвался. Да, Ви красавица. Но такой же красавицей была Джесс. И Лизель, вон, до сих пор красавица, а что толку? Кого из своих мужей Джесс сделала хоть немного счастливым? А Лизель? А сама Ви?
Что с ней не так, если парни пятятся, как от спрута? И Фил, и Ральф.
Себастьян знал, что женщины прекрасно умеют лгать и притворяться в постели. И понимал, она будет притворяться. Был лишь один только способ отбить Верене охоту притворяться с ним. На всю жизнь.
Граф всегда учил своих сыновей, не мучить женщину техникой. Если видишь, что в голове у нее другой, не надо всех этих фокусов, – говорил он, повторяя за своим дядей. Трахни ее по-быстрому, получи свое и оплати время. Их удовольствие начинается в голове и если ты не живешь в мозгу этой женщины, то удовольствия с тобой она не получит. Лишь отвращение к себе и к тебе. За то, что ты не тот, кого женщина хотела.
Он был уверен, Верена просто играет и притворяется. Не верит ни в единое слово, что говорит, желая лишь одного: чтобы он поверил. И он ей верил, хотя и думал, что она врет. От души желая поставить ее на место, наказать за такую наглую и подлую ложь, Себастьян показал Верене весь свой репертуар. За раз.
– Ты так меня любишь, девочка? Ну, вот он я. Поехали: наслаждайся!..
Он ждал новых трюков, уверток, ласкового вранья, что Верена кончила и уже устала. А вместо этого открыл в ней свой новый мир. Она не врала и не притворялась; она слилась с ним, слилась в единое целое, поймала его волну и когда она кончила, это было наверняка.
Пока Верена валялась в позе морской звезды, не в силах перестать улыбаться, Себастьян принял душ и все еще раз обдумал. Мысль была короткая и простая: похоже, она не врет.
И Маркус не врал, когда упрекал его, что Себастьян не принимает ее всерьез в то время, как Верена вполне серьезна. И Филипп, когда предлагал ему сделать ребенка Ви. И дядя Мартин, который твердил: сынок, у нее уже были два твоих Помоложе!
Теперь, оглядываясь назад, Себастьян был уверен: они зачали Рича в тот самый первый раз. Он это чувствовал. Маркус был абсолютно прав, когда орал, что Себастьян знает, что Ви беременна.
Но Ви так мило притворялась, будто не знает, что Себастьян подыгрывал ей.
Было так тепло и весело вспоминать, как оба они притворялись, будто не видят, как еще больше набухает и без того налитая грудь. Как постепенно, холмиком, выпирает ее немного впалый живот.
Себастьян ощутил биение этой новой жизни даже раньше, чем сама Ви.
Не разумом даже, а каким-то чутьем. Как понимал внезапно, что понесла кобыла. Просто притронулся к ней однажды и понял все.