Сперва она думала, что Верена – жертва. Такая же, как она сама. Думала, что девочка просто не понимает на что идет, желая лишь одного – отомстить Филиппу. Жизнь быстро сняла с нее розовые очки. Верена была не жертвой, она сама была хищницей. И энтузиазма, над которым завистливо посмеивались молодые горничные, у нее хватало. Неудивительно, что этот дурак мгновенно потерял голову.
Хотя… Видит бог, она никогда крепко не держалась.
Удивительно то, что Себастьян был уверен, что если он доволен, счастлива и девчонка, которую так грамотно и так вовремя подложили ему в постель. Кому они врали? Никому в мире не нужен секс во время поздней беременности. Эти слишком легкие роды – прямое следствие. И они еще дадут о себе знать потом.
– Если тебе так приятно говорить вслух подобные мерзости, – произнесла Марита медленно, – продолжай. Ответа ты не получишь.
– Когда Верена ушла, я спустил кучу денег на проституток, – словоохотливо поделился муж. – Они притворялись, как в театральной студии. Все-таки, дорогие девушки. Старательные, умеют кучу всего… Но, черт, с ней все по-другому. То ли у Ви какая-то особая школа, с подачей смазки в нужных местах, то ли ей в самом деле нравился. Какая же ты лживая, тварь. я все делал, чтоб тебе было хорошо. А ты всеми силами саботировала мое собственное счастье. Ради чего, Марита? Чтоб я просто был так же несчастен, как была ты?
Марита напряглась, продолжая подрезать стебли. Какое-то время в гостиной было тихо. Лишь хруст подрезаемых стеблей, лязг ножниц и тихий стук обрезков, которые она клала на поднос.
Так и не дождавшись ответа, Себастьян заговорил о другом.
– Мне звонили из комитета по спасению яиц галапагосских игуан от африканских пингвинов, или что-то подобное. Напомнить, что мы должны выкупить места… Я объяснил, что мы в трауре и прийти не сможем.
Она сдержалась и в этот раз. Все-таки, силы воли ей было не занимать.
– В таком случае, я позвоню им сама и скажу, что ты неправильно понял.
– Неважно. Деньги у тебя есть, трать на что хочешь. Хоть на личинки редких тараканов. Лично я в трауре по своему дяде и собираюсь тратить деньги с умом.
– На шлюх, машины и лошадей! – горько сказала Марита.
Она уже многие приглашения отклонила, якобы из-за траура. На самом деле, из-за него. После той сказки, в которую поверили слишком многие, ей не хотелось выходить в свет. Она понимала, Верена так просто не отпустит его. И понимала, что ей захочется выходить с ним в люди.
Тогда… тогда она заплатит за все сполна.
Не Марита устанавливала правила, она лишь следовала им. И никогда Верене никогда не занять достойного места. Она-то думает, что мир за стенами Штрассенберга ждет, чтобы аплодировать новой и молодой графине. Что же, пускай идет. Она еще узнает, насколько злы бывают взрослые женщины. И… как болезненно умирают мечты.