У меня самой истерики стали случаться от воздержания.
– Он говорил, что хочет меня, когда предлагал стать своей любовницей. Я соглашалась на это, а не на то, что он будет издеваться надо мной, как над Маритой и ничего кроме!
– Так разорви все, – раздраженно ответил Маркус и развел руками. – Скажи своей бабушке, что у тебя все те же проблемы, что у твоей мамы. Потом попроси, чтобы Ральф рассказал тебе, где можно взять кокаин. Травку ты уже начала курить, пора развиваться.
– Это было лишь один раз!
– Ну, так зачем останавливаться? Кури еще! Пить начни! И демонстративно, посреди холла, как твоя мать! Пусть все вокруг видят, как ты несчастна!.. Я с самого начала был против, помнишь еще? Ты хоть понимаешь, каково мне? Я все это уже проходил! И я сыт по горло! – он взял за ошейник Герцога, который был спокоен, как дохлый лев. – Еще никто, никогда не соблазнил мужчину истерикой. Ты ничего не добьешься, кроме полного отвращения к себе. Мой тебе совет: не хочешь – покончи с этим. Немедленно. Ты получаешь определенные суммы в месяц. Вполне достаточно, чтобы снять скромное жилье и выйти из-под влияния моей матери. Мозгов у тебя, конечно, немного, но хватит, чтобы пойти в эскорт. Других возможностей я не вижу. Секс тебе нужен гораздо больше, чем мне и я считаю, что это – единственный способ закрыть все свои потребности. Продай себя многим, а не ему одному.
От этой отповеди у меня глаза вылезли.
– О Герцоге я позабочусь, я гарантирую. Считай, ты свободна, – добил мой псевдоотец и такой же фальшивый друг. – Могу подыскать тебе маленькую квартиру.
Что-то подобное говорил и Ральф, когда мы курили травку в развалинах. Но Филиппу, а не мне. И тогда это все казалось вполне разумным. Когда я представила в этой маленькой квартире себя, мне как-то сразу же поплохело. Воображение рисовало пьяных соседей, мультикультурное общество, напрочь лишенное культуры, и – нищету.
Да, мне платили пенсию по потере матери и кое-какие деньги из фонда. Но завещания были составлены очень четко и ясно: доступ к наследствам я могла получить только по достижении определенного возраста. На что я буду жить до тех пор, ни Джесс, ни тем более Миркаллу, не волновало. Бабуля хотела наказать дочь, а мать лишь по чистой случайности не составила завещания таким образом, чтоб вообще оставить меня без денег.
Идею с эскортом я и сама рассматривала, но вскорости отмела. Меня могли взять туда прямо сейчас, но это было бы не совсем легальное предприятие. Полагаться на доброту незнакомцев, я уже не решалась. Родные продемонстрировали, какими подлыми и двуличными могут быть. Чужих я боялась еще сильнее.