– Ох, дорогая! – Марита раскинула руку и женщины обменялись поцелуями воздух-воздух.
Так в светском кругу приветствовали заклятых врагов. Как можно радостнее, как можно искреннее, как можно живее.
– Прекрасно выглядишь, дорогая! – прощебетала женщина. – Ты будешь на ужине? Как чудесно! Успеем вдосталь наговориться. Себастьян тоже придет?
– Нет, у него дела. Я приду с мальчиками.
– Чудесно! Буду рада снова увидеть твоих детей. Я слышала, Филипп времени не теряет. Едва жена нырнула в мраморный пол, он тут же нашел другую… А кто та молодая ватрушка, которая родит сына-миллионера для твоего мужа? Об этом все столько сплетничают… Это действительно правда?
Марита стала красной, как те колготки, что обещали помочь сохранить лицо. И если дома мы могли ругаться друг с другом, или же ненавидеть, или вообще враждовать, на публике обе мы были Штрассенберг. Урожденными, что играло большую роль. И Марита все еще, была графиней.
– Нет, это неправда, – ответила я, понятия не имея, кто эта женщина. – Вы, видимо говорите о Ральфе, его уже взрослом сыне-миллионере.
Женщина посмотрела на меня снизу вверх. Это было непросто, ибо я была выше. Но у нее как-то получилось.
– А вы, простите?..
– Я дочь жены Филиппа. И я не прощу…
Кажется, я даже слегка пустила слезу, но тут же ее сморгнула.
Женщина выглядела смущенной, но только миг.
– Ах, милая моя, – еще ласковее прощебетала она. – Простите! Такой злой язык, я порой, и сама не могу уследить за ним. Я обязательно все исправлю. Вот что… Позвоните-ка мне , скажем завтра. Дай ей свой номер, Стив. Мы с вашей мамой были очень близки и мне ужасно хочется узнать ее дочь поближе.
Стив выглядел так, словно его оскорбили, когда выуживал из кармана серебряную визитницу. Он открыл ее небрежным щелчком. Держа картонную карточку кончиками блестящих ногтей, передал мне и Марита, за секунду предугадав мой жест, взяла меня за запястье.
– Виктория, милочка, будьте так добры, – попросила она и обменялась с женщиной взглядами.
Уверена, в голове они измерили друг друга по длине родословных и выдали всем предкам эпитеты, которые никогда не осмелятся произнести вслух. Но Стив и Виктория, на своем уровне, были куда интереснее. Они не улыбались и не расшаркивались. Они прямо-таки били друг друга мыслеформами, задействуя третий глаз.
Я краем глаза посмотрела в окно.
Плакат с красной жопой клялся, что колготки в любой ситуации не оставят, не подведут.
– Странно, – сказала я. – Но я ни разу не видела вас у мамы. Где вы, говорите, вы познакомились?
– Э-э, мы встречались по делу, – заюлила она.