– Его мамаша настолько леди, что даже член ко рту подносит на вилке! – тоном приличной школьницы отчиталась Джесс и мы покатились со смеху. – Я так не смогу: ты меня иначе воспитывала…
Ее голос сорвался вдруг на фальцет, Джессика умолкла и сгорбилась, изменившись в лице.
– Папочка, – чуть слышно выдохнула она.
– Звездочка, – вырвалось у Лизель. – Деточка, ну не надо…
Но Джесс внезапно вскочила и вылетела из комнаты, зажав рукой рот. Я удивленно посмотрела ей вслед и подошла к Лизель, распахнувшей объятия. Я никогда не слышала, чтоб она называла Джесс Звездочкой и внезапно, впервые вдруг поняла: было время – все было по-другому. До моего рождения Джесс была другой. И Лизель, возможно, ее любила.
– Не дай бог кому-то такой судьбы, – прошептала она, уткнувшись в мое плечо.
Весь этот разговор почему-то вспомнился мне у графского дома, когда я ждала, нажав на дверной звонок. Именно Лизель решила устроить мою судьбу, «как лучше», но я все чаще видела пересечения с судьбой Джесс. И все чаще, – теперь, когда она умерла, я вспоминала хорошие эпизоды и грусть с каждым разом становилась сильней.
Что же ты наделала, Звездочка? Почему ты не позвала его, если уж забыть не сумела? Почему ты не позвала?..
Дверь открыла Виктория и сразу же повела меня в кабинет.
Не в маленький розовый рай с атласными стенами и мебелью в духе Барби, а в лаконичную комнату с камином в стене и большим дубовым столом, перед которым не было кресел для посетителей.
Марита уже устроилась в большом рабочем кресле Себастьяна, в котором была похожей на Златовласку, залезшую на стульчик Папы Медведя. Самого графа не было, и я позволила себе вольность – присела на край стола. Вызвала меня, словно Мефистофеля, пусть теперь попробует подчинить.
– Ты знаешь, что это? – спросила Марита, протянув мне уже знакомую фотографию.
– Это – жопа! – сказала я, присмотревшись.
Но внутри все равно было неуютно. То, что Марита ничего не сказала по поводу моего сидения на столе, показалось мне подозрительным.
– Ты вызвала меня только из-за этого? – удивилась я. – По телефону нельзя было спросить?
– Я хотела видеть твое лицо.
– Что ж, будь уверена: я его сохранила, – я развернула газету пальцем и отодвинула к ней.
Марита глубоко вздохнула и как бы переступила на ягодицах.
– Этот негодяй нашел Иден и рассказал ей всякое. Про Филиппа и про тебя. Что он, якобы, открыл новую звезду, а Филипп увел ее, чтоб сделать своей подстилкой. Это все неправда, знаю, но так он сказал. Бедняжка Иден поверила, – она выдержала паузу, но я притворилась, будто не понимаю.