– Пробуем? – взял свой стакан Вик.
– Давай! За чудесное начало этой ночи!
– За начало ночи!
Мы чокнулись и осушили свои стаканы.
У Вика глаза на лоб полезли. Мне казалось, или он не мог моргнуть?
– Вот черт! Я не думал, что так сильно понесет!
Не знаю бурбон Вика, но мой вермут оказался довольно приятным.
Как я и сказал, это было только начало. Мы же решили все перепробовать. И мы начали пробовать.
Дальше последовал херес для меня и бренди для Вика.
Двойной виски с колой для меня и джин для Вика.
После виски я почувствовал, что мне нужен перерыв.
– Ты как? – обратился ко мне Вик.
Слабость, если она и была, я показать ему не мог.
– Порядок! Что дальше?
– Я хочу кое-что погорячее!
Глаза Вика безумно блестели!
– Что ты…
– Абсент! Абсент и коктейль «Б-52»!
Ох, черт…
– Ты уверен? – обратился я к Вику.
– Давай! Зачем еще мы сюда пришли?
Абсент для меня и «Б-52» для Вика.
– Поджигай!
Над стаканами заиграло синее пламя. На меня смотрела блестящая зеленая жидкость.
Мы выпили. И это было…
– Ах! Вот же черт! – вырвалось у Вика. – Ты как?
– Кажется… я сейчас ослепну!
Мне и вправду так показалось.
– Мы не слабаки, Рю! Давай покажем этим пьянчугам в баре, кто тут умеет пить!
Это странно звучало при том обстоятельстве, что Вик пришел сюда именно пьянеть.
Дальше мы заказали две «отвертки». Вика уже понесло, и мы выпили на брудершафт.
– Знаешь, кто мой лучший друг? – голос у Вика потек.
– Скажи мне! Я хочу это услышать!
Подыгрывал я ему, или меня тоже понесло?
– Ты, Рю! Рюноскэ, черт побери! Не представляю свое существование без тебя!
– Взаимно!
А потом… мы решили повторить все по второму кругу, но теперь меняться напитками. Все, что в первый раз пил Вик теперь досталось мне.
Бурбон, джин, «Б-52»… и еще двойной виски с колой… и еще бренди!
Вечер тянулся долго. Я понимал, что мы только начали, и мне нужно набраться сил.
– Тебя не тошнит? – спросил я у него.
Вик схватился за грудь и выпрямил спину. Он произвел телом такое движение, будто у него отрыжка, но рта при этом не открыл.
– Вроде порядок, – ответил он.
Мы пили дальше.
Дым от кальянов сгущался над нами. И этот бар поплыл у меня перед глазами. Мужской смех растворялся, и я слышал только текучий голос своего лучшего друга.
– Каждый раз, когда я ее встречал в аэропорту, она делала вид, что не замечает меня. Знаешь, она будто показывала мне, что я ее недостоин, что я – червяк, а она… она просто птица. Птица, которая щелкает червяков, как семечки.
– Сорока?
– Да, точно! Как сорока! Ей тоже подавай все блестящее и дорогое! Но у меня ничего этого нет, понимаешь? У меня душа есть! Внутренний мир! И чувство юмора…