Они простояли так несколько минут, пока Игорь, что – то бормоча не начал пятиться назад, пока за хлопнувшаяся железная дверь, не разделила их на всегда.
Марта почувствовала на лице влагу, подняв руку, дотронулась до кажи, отвела руку. С удивлением увидела застывшую на среднем пальце слезинку, которая переливалась и блестела в лунном свете, словно драгоценный алмаз. Она думала, что уже давно утратила способность плакать. Она не проронила ни слезинки, даже в тот день, когда ушёл Игорь.
Марта наморщила лоб, пытаясь вспомнить, когда же она плакала. Ах, да, это было за три месяца до ухода Игоря, в тот день когда он спас её и Кирилла от смерти под колёсами тяжёлого фургона, врезавшегося на полной скорости в стеклянный павильон летнего кофе, куда они втроём любили ходить по выходным.
В тот день, погибло пять человек, с Мартой и Кириллом их должно было быть семь. Но Игорь остановил их за два шага до смерти. И Марта осознав, что её малыш, её плоть от плоти, был на волосок от смерти, разревелась как дура, став на колени она крепко прижала к себе малыша, наверняка причиняя ему боль и прорыдала так пол часа кряду. Игорю стоило огромных трудов, оторвать её от сына. Весь остаток дня и вечера, она старалась не выпускать мальчика из поля зрения, ощущая потребность постоянно дотрагиваться до него, что бы ощущать под рукой его тёплую кожу. Что бы удостовериться, Кирилл всё ещё реален и не превратился в бесплотного призрака, пока она на мгновенье отворачивалась или моргала. В ту ночь, не смотря на отчаянные протесты мальчика, она легла спать в детской, крепко зажав в своей руке, детскую ладошку.
А утром Марта проснулась сильною и уже больше никогда не плакала, до сегодняшнего вечера. День в который она должна была умереть, многое дал ей, изменив её и Кирилла на всегда. Но так же многое и забрал и способность просто так по бабье плакать, была не самая важная из того, что она потеряла в тот день. Она часто думала об этом, но так и не находила ответа.
От дальнейших размышлений, Марту оторвала ворвавшаяся в комнату медсестра, опередив на пару секунд писк зумера, оповещавшего о том, что кто – то из её подопечных находиться при смерти.
– Марта Николаевна, Васенька из седьмой палаты задыхается, – закричала она с порога.
Вот кто ещё не утратил способности плакать. Молоденькая практикантка, работающая медицинской сестрой, рыдала навзрыд, размазывая по симпатичной мордашке дешевую косметику. Она ещё не поняла, что в детском онкологическом отделение, заведующей которого Марта была, дети буквально тают на глазах изо дня в день, словно хрупкий снег под весенним солнышком, и умирают почти каждую неделю.