Среди прочих советов Генрика был один, как нельзя лучше подходивший к сложившейся ситуации. Генрик советовал поставить тихарей в условия, когда они поневоле вынуждены были бы раскрыться. Для этого ей нужно было постоянно оказываться в малолюдных местах и проводить "фейсконтроль" окружающей публики, фиксируя в памяти всех оказывающихся поблизости людей. Вряд ли этих тихарей к ней приставлено было много, так что рожи, что будут попадаться ей часто, именно им и будут принадлежать.
Совмещая приятное с полезным, она первым делом посетила свой родной поселок на поверхности планеты вблизи космопорта, где жили с незапамятных времен докеры и, вообще, вся портовая обслуга.
Картина, открывшаяся Ане-Сурие, как только платформа пересекла створ шлюза, потрясла ее до глубины души. Разница с тем, что она увидела в день прибытия, была поразительная. Вместо удушливого ржавого тумана ее встретил чистый воздух, которым вполне можно было дышать. Немногочисленные пассажиры платформы даже не стали надевать респираторы… впрочем, наружные карманы, в которых по требованиям техники безопасности эти респираторы следовало держать, у всех до единого явственно оттопыривались. Противный запашок в воздухе, конечно же, ощущался, но был вполне терпимым, а персональные газоанализаторы, которыми снабжался каждый человек, покидающий Город и выходящий на поверхность, ни малейшей тревоги не проявляли.
Как ни странно, поселок отнюдь не был совсем заброшен, как она ожидала. Ана-Сурия прошлась по улицам, постояла у родного дома, не удержавшись, поздоровалась с родной теткой, с которой во время оно находилась в весьма сложных отношениях, и даже выпила порцию дринка в крошечной кафушке у хорошо знакомого по прежней жизни бармена.
Поселок изменился. Очень. Когда-то он утопал в зелени. Сколько Ана себя помнила, одним из самых трудных и насущных дел его обитателей была борьба с наступающей зеленью. Стоило только зазеваться, как лес врывался в улицы поселка и занимал все не забетонированное пространство внутри городской черты. Впрочем, справедливости ради, следовало отметить, что это была не борьба с зеленью, а попытка отстоять право расти на улицах для иномирных латаний – красивых пальм с широкими разлапистыми листьями на вершинах – по азерской легенде, они были завезены аж с самой Земли еще первыми поселенцами.
Сейчас в поселке не было никакой зелени. О растительности напоминали только черные обугленные стволы деревьев. Впрочем, нет – кое-где из-под земли уже снова пробивалось нечто зеленое и живое.
– Сейчас-то жизнь налаживается, – говорила тетка любознательной незнакомке. – Работы навалом, платят хорошо благодаря комтессе, храни ее все звезды вселенной. А уж как про нее тут врали, вы бы слышали, особенно эти Старкоффы, дурили нам головы, паразиты. Недаром они все смылись с Азеры и эмигрировали, да еще и деньги все с собой утащили. Я так считаю, что кто был против Гнезда, не надо, конечно, хватать их и сажать, тут молодой комт, в смысле, вице-король прав. Но вот имущество ихнее следовало конфисковать для целей раззагаживания поверхности и на нужды пострадавших.