Расчет был на то, чтобы Вошемир стал действовать и напал на поместье Божаны. А тут уже новый хозяин и, если он отпор не даст, то придет грозный родич и поразит всех, а вирой земли возьмет, да выбьет самых разбойных ратников городской сотни. Нужно было только проследить, чтобы Божана жива осталась. Корней? Да спаси его Христос, но так нужно, коли и убьют. Для дела нужно. Да и чего хоронить парня раньше, может и сам отобьётся или спасется.
Сейчас же нужно его выручать. Это же надо – четырех уложил, одного ранил, а сам ни царапины. Странный парень, но как бы сказали через восемьсот лет – перспективный.
Войсил дал распоряжение следить за парнем, и возле постоялого двора простоянно были его люди, но не успели помочь.
– Гаврила, а пошто не допомогли татей бить? Твои люди были там? – расспрашивал сотник.
– Были, да не ведали, што вон у ночь пошел до саней. Ратники узяли бы на стрелы татей на выходе, – оправдывался десятник. – А воно вон как. Самострелом усех и болты собрал. Мы апосля глядели – нема болтов!
– А стражники были? – спросил сотник.
– Дык ушли воны, також не ошукали болты. То добрые вои – десятка Лавра. Вот бы його на сотника? – десятник вопросительно посмотрел на Войсила.
– Поглядим ешо. И зараз Корней в порубе? – спросил задумчиво сотник дальней сторожи.
– Не, у яме был, а зараз дык на суд тысяцкому. Да там и Лука, – быстро проговорил Гаврила, как будто сейчас поступит приказ. Десятник умел складывать факты и понимал, что затеянное дело и все приготовления, в которые так хорошо ложился фактор юнца, летят под хвост.
– Лука. Вон виру за своих брать захоча, Маракуша, – еле слышно, скорее рассуждения в слух, сказал Войсил. – Подымай сотню, нехай прячуть ножи и будуть каля дединца. Мне конно Еремея и Филипа. Я к тысяцкому.
– Еремея? Кхе! Добре, – усмехнулся Гаврила.
Еремей был великаном. Его боялся даже тысяцкий. Этот молчун на спине быков носил, кожу руками рвал. Его топор половина ратников поднять не могут. Сотник явно шел к тысяцкому с угрозой. В дальней стороже такой воин вроде не нужен – примечательный, огромный, не спрячется. Казалось, что увалень, но он мало чем уступает другим ратником. Такого на десяток, но не умеет он командовать. Филипп же лучший мечник. С ним не могут сравниться ни один ратник городской стражи. Вот этот управлять может и его десяток уже пятнадцать войнов насчитывает. А ведь молод еще – чуть больше двадцати лет. Вот это будет сотником.