Свидетель начал свистеть и въезжающие во двор люди начали еще громче кричать, петь, а потом повыскакивали из своих саней и стали водить хороводы. Дальше вся эта толпа, как мне казалось, оглашенных рванула в дом. Что там они творили? Не знаю. Во мне даже и близко не проснулся исследовательский интерес. Я теперь осознал, что чувствуют звери в зоопарке. Хоть бы налили, что ли! Так – нет, а амбал-свидетель только издевается, меняя кувшины с напитками.
Скоро вся честная компания вышла из дома и окружила меня. Одна девушка взяла мою руку и потащила в дом. Там опять с песнями и танцами обходили комнаты, вот только я стоял недвижимо, а все попытки пройти вглубь дома, купировались шутками и прибаутками. Только по причитаниям, частушкам и действиям я понял, что мы осматриваем дом на предмет чистоты.
В круговерти я и не заметил, как сидел опять в санях и опять куда-то ехал. Попытки подремать не увенчались успехом. Тогда я в первый раз почувствовал голод – то чувство, что будет сопровождать меня на протяжении всей свадьбы. Вот такой веселый день!
Процессия начала замедляться и я с большим удивлением узнал, что мы въезжаем именно в то подворье, где примерно с час назад были. Только въезд был закрыт и украшен разноцветными лентами. Мы остановились, и Еремей подошел к воротам и начал кричать типа «открывайте, злыдни», «петуха к курочке привезли» и всякую другую чушь. Я же настолько устал, что не хотел уже ничего. Нет, жениться хотел, а больше ничего! Ну еды бы чуть-чуть, хоть хлеба!
– Давай серебро – три гривны! – прокричал Еремей, который о чем-то там договорился. – Корней! Есть серебро?
Щаз! Предупреждать надо. Я пожал плечами и стал копаться в санях. Если бы я точно знал, что все серебро отойдет к молодым, дал бы свое, но нет. Пришла мысль дать три гривны зя жбан того, что пьет мой свидетель с куском хлеба, но понял, что это будет неуместно.
– Хоть сюды! Ерема! У меня серебро, што дал сотник, – прокричал Филипп, который ехал в третьих санях.
Ерема подхватился и побежал к Филипу, который и сам уже шел навстречу.
– Давай калиту, Филька, ох, умаялся – две гривны сбил, – сказал Еремей и поднял торжествующе палец вверх и побежал к воротам.
– Окрутят його! Зараз девку подсунут! – сказал мне подошедший Филипп.
– Дак подскажи! – удивился я тому, что один друг не может подсказать своему товарищу.
– То його крест, а серебро дал Войсил, то сотника дар, – сказал Филип и начал комментировать происходящее. – Во выйша девка друга. Ха, Ха!
Я наблюдал, как уже не по-детски ругался Еремей. Такие страсти, что он может и девушку, которую одели в красочные одежды и выдали за невесту, убить.