Нужно сказать, что он был крепким молодым человеком, обладал недюжинной силой и большим опытом в уличных драках. Как-никак, жизнь на Безымянке дала себя знать.
Благодаря этим факторам, мало кто мог невозбранно обидеть рослого Женю. Видимо, по этой причине он вдруг решил, что в общественном туалете столицы можно обойтись без запора.
То ли его подвела простая гордыня? То ли сильная вера в утверждение Библии, что вокруг, в основном, хорошие граждане? Мол, все люди братья друг другу и прочие вымыслы, которые упорно раскручивались советской пропагандистской машиной. Плюс ко всему, очень много милиции крутилось в том зале, что находился прямо за стенкой.
Как бы то ни было, но в самый важный момент всё и случилось. Фанерная створка внезапно открылась. В тесный проём сунулся щуплый заморыш с испитым, давно небритым лицом. Он пристально глянул на человека, сидящего в мистической позе орла, и тихо спросил: – Что братец, серишь?
Это было столь неожиданно, что Женя даже слегка растерялся. Он быстро привёл себя в чувство и слегка усмехнулся такому вопросу. От нечего делать, посетитель сортира решил подыграть запойному пьянице и шутливо ответил: – Серу, товарищ, серу.
– Ну, сери, брат, сери. – беззлобно хмыкнул ханыга. Он вытянул грязную руку вперёд. Ловко сдёрнул с «сидельца» новую шапку, не очень давно купленную за огромные деньги, и спокойно ушёл из клозета.
Пока пострадавший опомнился от неслыханной наглости вора. Пока подтирался газетой, и приводил в порядок одежду, прошла почти пара минут. Когда Женя выбежал из туалета, заморыш бесследно исчез.
В те времена народу по железной дороге ездило удивительно много. На каждом вокзале собиралась тьма пассажиров. Толпа постоянно бурлила, как вода в котелке. Среди нескольких сотен людей могла легко затеряться рота солдат.
Удручённый спортсмен пометался по залу, набитому озабоченной публикой, словно банка заморской икрой. Он немного подумал, вернулся в сортир, и решил повторить трюк московского вора.
Скоро Женя увидел невысокого посетителя отхожего места. На голове мужика виднелась точно такая же шапка, как та, что недавно украли у него самого. На вид, она могла подойти ему по размеру.
Однако, в самый последний момент Женя вдруг стушевался. Скорее всего, дало себя знать ущербное воспитание, которое ему дали родители. Причём, совесть в нём пробудилась в самое неподходящее время – в середине холодной зимы.
Так и ушёл безутешный спортсмен с пустыми руками. Он двигался с чувством невозвратной потери и обнажённой макушкой. После ватерклозета, Женя сразу направился в ближайшую торговую точку готовой одежды.