Наконец, собаки перестали судорожно тявкать, выплескивая на меня сидящую в них злобную глупость и даже бросились наутек. К дереву подошел мужчина с плеткой и поинтересовался, все ли со мной в порядке.
– Теперь да, – с облегчением отозвалась я, начиная спускаться и заботясь о том, чтобы мои шорты не задирались слишком высоко. Собственный голос показался мне тихим и писклявым.
Спустившись, я разглядела знакомого Никиты, что гулял с женой в парке. Имени его я не помнила, зато острые карие глаза и эротичная бородка а-ля Кристиан Бейл способствовали пробуждению во мне вежливости.
– Спасибо, – с облегчением и сконфуженностью пропищала я.
– Не покусали?
– Не успели, – радостно констатировала я, думая, как бы скорее распрощаться. Весь апломб слетел с меня. Я прикрывала рукой царапину.
Человек, чьего имени я не помнила, смотрел на меня радостно и, видимо, в душе надо мной подтрунивал. Наконец, он посерьезнел и произнес, как будто что-то вспомнив:
– Ненавижу этих тварей. Их откармливают соседские любители животных, а, когда они набрасываются на детей, уверяют, что ничего страшного… Ей, у вас кровь!
– Да… – в неподдельной растерянности я опустила глаза на рану.
– Вам надо в больницу!
Какая же я заторможенная…
– Ничего, я сама доберусь, спасибо вам.
Я сделала шаг к велосипеду и была остановлена доброжелательным, но непререкаемым:
– Я вас отвезу.
Я пыталась протестовать, но он пресек это и знаком показал идти за ним. В сущности, так вышло даже лучше, потому что перспектива катить на велике в поликлинику или куда там… Ну вот, я даже не знала, куда в таких случаях обращаются. Телефон я, конечно, оставила дома, чтобы не облучаться, и в одиночестве тут же поддалась бы прогрессирующей ипохондрии. Симптомы бешенства я знала весьма приблизительно, но это не помешало бы мне воображать, что у меня отнимаются конечности.
Меня захватило величественно-отрешенное и немного посмеивающееся над собой и всем миром лицо нового знакомого, в котором, тем не менее, проглядывала некоторая ожесточенность. Я любила читать лица, и этот человек определенно нравился мне. В нем был какой-то стержень, глубина в глазах, снисходительная и лукавая ухмылка в устьях уст. Я осязаемо почувствовала, как в мои глаза заползло восхищение. Удивительно, как для того, чтобы рассмотреть человека, важно окружение, время, настроение. В тот раз я еле заметила его… И совершенно не запомнила.
Мы дошли до дома незнакомца, причем он дружески пытался поддержать беседу. Моей лептой было невразумительное мычание и односложные гласные. Наверное, он подумал, что я умалишенная. Впрочем, я не так уж редко выставляла себя идиоткой, не в силах сосредоточиться на том, о чем меня спрашивали. На меня наваливалась какая-то усталость, пригибала к земле, затуманивала сознание.