Эля поневоле засмотрелась на Никиту, надувающего шарики. Зубки белые, глазки серые. Всем хотелось пожалеть его и даже быть использованными… Мерзавцем его никто не называл. С такой внешностью и эдаким страдающе – загадочным взглядом… Улыбка придавала лицу выразительность, которую его обладатель не помышлял изображать. Застенчивый и ветреный, увлекающийся. Может, на Элю смотрели так же, но она обладала поразительной способностью не замечать очевидного, зато улавливать то, что ускользало от прочих.
Может, в этом и крылась разгадка ее настороженного отношения к Никите при всех его плюсах – Эля интуитивно понимала, чем обернется их решение быть вместе. Она будет тащить все на себе, пока он будет сидеть и отпускать критические комментарии или излучать буддийское спокойствие – смотря насколько далеко зайдут их отношения. Это пока он был умиротворенным пофигистом, а она относилась к нему доброжелательно – не нужно было каждый день мыть за ним посуду.
Все шло по накатанной – поздравления, не блещущие оригинальностью, пожелания «быть клевым парнем» от тех, кто случайно зашел ВК и увидел там напоминание. Нудные звонки от родных, с которыми нужно было разговаривать из-под палки, преодолевая зевоту и отбиваясь от досаждающих вопросов, когда он заведет себе подружку, чтобы после этого события выслушивать предостережения в стиле: «Не женись так рано и не обрюхать».
К Никите прилип какой-то странного вида благодушный паренек, любезный со всеми без встречного одобрения. Молочный румянец молодца развеселил Элю. Никита вежливо улыбался и позволял тому хлопать себя по спине.
Жизнь Никиты казалась ему далекой, пустой и ненужной, когда никто не наблюдал за ней. Он не чувствовал, что вообще существует, если никто не видел этого. Именно поэтому он пригласил к себе всех знакомых, исключая тех, кто вызывал у него крайнее отвращение.
Илья заскочил на минуту пожать имениннику руку и сунуть толстую книженцию в виде презента. Дабы развивался. Никита, облепленный конфетти и радостный до умопомрачения, прокричал ему что-то сквозь музыку, потащил в комнату, плюхнул на диван, поднес бокал и исчез. Илья выпил микстуру от тоски, окинул безразличным взглядом прямоволосых девиц в джинсах, кучкой слепившихся рядом, и парней, явно ими не интересующихся. Их куда больше волновали заводила, выделывающий какие-то кренделя на ковре и, что самое важное, бутылка коньяка, в лучах славы и сияния обосновавшаяся на столе, заваленном чипсами и пиццей. Илья припомнил скучные посиделки своих ровесников, разговоры ни о чем с главной целью набить живот в обмен на ненужный подарок, купленный в крошечном магазинчике с непомерно задранными ценами, и как-то разом оттаял.