– Я ведь от нее не уходил. Будь моя воля, мы до сих пор бы жили вместе.
– Порой людям нужен лишь маленький толчок в спину. Когда то, о чем они и сами думают много раз, концентрируется и облекается в мысли, а потом и поступки.
Эля подошла к нему и, ладонями подняв обрамленную чистой линией волос голову, начала медленно и нежно целовать ее.
– Вот что тебе нужно – Анюта. К чему винить кого-то? Если только вы вдвоем сможете исцелить сами себя. Такое не забудешь никогда, но попытаться стоит.
– Как я могу поступить с тобой как ловелас? – спросил Илья с теми грустно-призывающими глазами, против которых Эля не находила аргументов, от которых не умела защищаться.
– Успокойся. Я же все понимаю, – лишь сказала она тихо вдогонку. Больше говорить не хотелось. Хотелось скрыться, сбежать. Щемящее чувство внушала ей необходимость этого поступка. Что-то благородное и ранящее, грустное, как Саймон и Гарфункель. Эля не понимала, как люди могут годами существовать в одной комнате. Она бы вышла в окно, вышибив его, лишь бы оказаться хоть на время предоставленной сама себе. Ее душили стены, дыхание и боль Ильи, который взволнованно дергал какой-то шнурок в руках, ссутулено скрючившись.
– Я ведь девушка, которая молчит. Но если уж говорит, то выплескивает все, очищаясь.
Эля почувствовала, что подает все так, словно жертвует своим счастьем ради него. Могла ли она в какой-то момент подумать, что счастье их не конечно, а может вылиться в безбрежные годы бок о бок? Могла и думала. Как человек с многослойным воображением, она просчитывала все варианты возможного за исключением самых гроульных, сюрреалистичных.
– Илья, перестань, – сказала Эля уже с жалостью и легким стыдом за его состояние, грозящим перерасти в раздражение.
Жалость – не то чувство, которое перекликается с обожанием. Оно граничит с омерзением и безразличием. Права была Скарлетт. Крепясь сама, Эля тем более требовала этого от мужчины. Ее сверхъестественное умение улавливать людей чутко, ощупывать их сердце не дало сбоя и в этот раз. Всего день назад ей только и нужно было, что соскребать футболку с его торса. Любить, никогда не забывая о себе – она умела только так – и вздыбленным сознанием смеяться в бренном стуке памяти…
– Счастье – предчувствие того, чего больше всего жаждешь. Когда достигаешь этого, становится пусто, будто тебе незачем больше жить. Но всегда можно найти новую цель, и цикл повторится. Я отправляюсь искать цель дальше. А ты должен вернуться к старой. Если женщина хорошая мать, еще не все потеряно. А Анюту Марина любит отчетливо. У вас же десятилетняя совместимость.