– Может. Поэтому попрошу вас такие мысли больше нигде не высказывать. Вы, господин доктор, умный человек. Лечите людей!
– Я этим и занимаюсь. А посему, позвольте, господин полковник, если вы не против, на этой ноте закончить нашу беседу. Уже поздно, мне бы не хотелось утомлять вас своими умозаключениями и отрывать от дел своим присутствием, своей философией.
– Да, пожалуй, соглашусь с вами, уже поздно – раздумывая, и не спеша произнося слова, ответил фон Шварц, – Но у меня будет к вам одна просьба. Если у вас будет свободное время, навестите меня. И мы продолжим начатый разговор.
– Постараюсь
– Клаус – распорядился фон Шварц по телефону, – доставьте доктора домой. До свидания, господин профессор.
– До свидания, господин полковник.
По дороге обратно меня не покидало ощущение того, что некое событие уже стоит у меня на пороге, и оно непременно перевернёт мою жизнь, или внесёт в неё новую струю.
Ведь встреча с людьми, облачёнными большой властью, особенно в подобных обстоятельствах, никогда не проходит бесследно. Она всегда имеет продолжение. И последствия могут явить либо тёмную, либо светлую сторону собственной судьбы. Такое положение вещей вытекает из самой природы феномена земной власти, которая на более высоких ступенях своей пирамиды стягивает в тугой узел всё большее число нитей жизни разных людей. В таком причудливом калейдоскопе с разной силой сталкиваются человеческие судьбы, задавая взаимно новый вектор своего движения.
Итак, я стал ожидать перемен. После разговора с женой, с которой поделился впечатлениями от встречи с Отто фон Шварцем, я окончательно утвердился в этой мысли. Как за шахматной доской разыгрывалась партия, где цена победы котировалась крайне высоко, а за каждым ходом стояла моя жизнь.
Наконец, мне пришлось делать «очередные ходы», когда Клаус Зибберт, этот «отличный малый», снова не появился у меня в качестве посланника доброй воли полковника, приглашающего «за компанию» отведать отличного коньяку. Я не горел желанием с ним встречаться. Какое-то чувство отторжения и неприязни к шефу лейтенанта поднялось в моей душе. Возникла ассоциация чего-то липкого, тёмного, опасного, готовящегося исторгнуть из своего нутра гадость, подлость. В низости этого человека я не сомневался. Всемогущий барон наводил ужас не только на мирное население, но и на своих подчинённых, а также обыкновенных солдат и офицеров. Своей ретивостью он основательно вычищал ряды вермахта от неблагонадёжных, отправив в свои застенки уже не один десяток немцев.
Однако, отказываться не следовало. Он одним росчерком пера мог легко прикрыть мою практику и лишить меня возможности помогать людям, что шли ко мне. Тем более, Отто фон Шварц щедро заплатил, как он выразился, «за мои услуги врача». Скрепя сердце, я собрался и поехал на неприятную встречу.