Только сейчас Волжанов заметил, что под белой оренбургской шалью, накинутой на плечи, на бабуле одет тёмно-синий спортивный костюм с белыми лампасами. Новым образом Маши, Волжанов был «убит на повал» и рассмеявшись спросил.
– Бабуль! Что-то я запамятовал. Ты за какую сборную выступала, по какому виду спорта?
– А-а-а, костюм тебе мой понравился? Это деда твоего, чистая шерсть, в нём тепло и удобно. Ну хватит болтать! Иди мой руки и садись, а я на секунду на кухню.
У окна на круглом столе стоял ещё тёплый самовар, хрустальная конфетница, доверху наполненная соответствующим содержимым, несколько розеток с вареньем, миска с пирогами, всевозможные соления, и накрытая полотенцем кастрюлька с варёной картошкой. Вернувшись с кухни, Маша принесла прозрачную стеклянную кастрюлю с горячим мясным гуляшом.
– Бабуль! Ты опять без посторонней помощи самовар на стол ставила? – обеспокоенно спросил Дима.
– Да, а что? Я как видишь в прекрасной спортивной форме. И жить буду до тех пор, пока в состоянии поднять этот замечательный самовар. Он у меня вместо штанги.
После этой фразы они громко рассмеялись и обняв бабулю, Дима крепко поцеловал её в щёку. А Маша, глядя на развеселившегося внука, даже вида не подала, что нашла в его облике большие изменения…
За ужином они говорили о снеге, коего этой зимой выпало огромное количество и о том, что его следует поскорей сбросить с крыши, пока он не превратился в корку льда. Так же говорили о новых соседях, о планах на лето и многое ещё о чём. Странным для Волжанова было то, что, Маша не спрашивала ни про Танюшу, ни про Катюшу, тем самым, не давая возможности перевести разговор на интересующую его тему. А ему самому не хватало духа признаться в истинной причине своего визита. Где-то через полчаса, положив на пустую тарелку нож и вилку, он сказал.
– Бабуль, спасибо большое, я сыт.
– А пироги, твои любимые с яблоками? – заботливо спросила она.
– Давай чуть позже, с чаем.
– Хорошо, будь, по-твоему. Тогда к камину, по коньячку и поговорить, – предложила Маша.
– По коньячку? Нет, я же за рулём.
– Но ты ведь можешь остаться ночевать у меня, и тогда за руль сядешь только завтра. Договорились? А сейчас, давай рассказывай, что у вас там за война?
Волжанов был настолько удивлён проницательностью Маши, что даже покраснел, и заметив блеск в её глазах, у него вырвалось.
– Ну ты бабуля и ведьма.
– Ведьма внучек, ведьма, можешь даже не извиняться. Только ведьма я безвредная, пользу приносящая, и тебе помочь постараюсь, – ответила она лукаво улыбаясь.
– Скажи, почему ты сказала – война?