Так встретили и меня, только не кошки, а люди. Выражение было таким же. Одни сидели, другие прохаживались по комнате и теперь остановились, застыв, как для прыжка. Немая сцена ненависти. Я задержал на них глаза только на миг, достаточный для того, чтобы сосчитать их — ровно дюжина — и определить всю компанию, как сборище упырей, чьи души давно разъела сухая гниль.
Рудольф Йорк безвольно размяк в кресле, без всякого выражения глядя в пустой камин. На газетных фото он всегда выглядел крупным мужчиной, но в этот вечер он казался маленьким и усталым. Он что-то бормотал про себя, но я не мог разобрать слов. Лакей подал ему мою карточку. Он взял, не потрудившись посмотреть на нее.
— Мистер Хаммер, сэр, — никакого отклика. — Это... это по поводу мистера Растона, сэр.
Рудольф Йорк ожил. Резко повернув голову, он глянул на меня вдруг вспыхнувшими огнем глазами. Очень медленно он встал. Его руки дрожали.
— Сын у вас?
С дивана одновременно вскочили два парня, которых можно было бы назвать красивыми, если бы не их бледность завсегдатаев ночных клубов и вялая кожа. Один сжал кулаки, другой со стуком поставил свой стакан виски на кофейный столик. Они вместе двинулись на меня. Я только глянул на них через плечо, чтобы они увидели выражение моего лица, и этого оказалось достаточно. Оба затормозили вне досягаемости моего удара.
Я снова повернулся к Рудольфу Йорку.
— Нет.
— Тогда что вам угодно?
— Посмотрите на мою карточку.
Он очень медленно прочел вслух:
— “Майк Хаммер, частный сыщик”, — потом смял карточку в кулаке.
Его лицо исказила страшная судорога. Сквозь сжатые губы миллионер выдохнул неслышные, невыразительные слова, боясь произнести их вслух. Один взгляд на дворецкого, после которого тот испарился, и Йорк вновь обернулся ко мне.
— Как вы узнали? — агрессивно спросил он.
Этот тип мне определенно не нравился. Каким бы там блестящим ученым, богачом и важной персоной он ни был, все равно он мне не нравился. Я выдохнул в его сторону облако дыма.
— Без труда, — ответил я, — без всякого труда. Мне позвонили.
Он несколько раз ударил кулаком по раскрытой ладони.
— Я не хочу, чтобы вмешивалась полиция, слышите! Это мое личное дело.
— Легче, док! Я не из полиции. Хотя, если вы попробуете дать мне от ворот поворот, я звякну в какую-нибудь газету, и тогда уж у вас действительно не останется ни черта личного.
— Кого вы представляете? — спросил он холодно.
— Вашего шофера, Билли Паркса.
— И что же?
— А то, что я хотел бы знать, почему вы указали на него, когда узнали, что ваш мальчик пропал. Я хотел бы знать, почему вы позволили им измордовать его даже без предъявления формальных обвинений, и почему вы устроили из всего этого такой секрет. И лучше вам мне ответить, да погромче, черт вас дери!