На очередной вечеринке Танечка сама пригласила Артура на танец.
Отбросив стеснительность, она прижалась к парню, зажатому, как Буратино, всем трепещущим телом и сделала то, о чём мечтал тогда в классе он сам – засунула холодный нос ему в ухо.
Танцевать почему-то не хотелось. Было желание уединиться.
На Танюше было невесомое, скользкое шёлковое платье лазурного цвета. Под ним прощупывалась тонюсенькая комбинация.
Артур, бесстыдно изучая руками долину холмов и ущелий, чувствовал каждый бугорок на теле подружки: застёжку от бюстгальтера, резинку от трусиков, восставшие радостно соски, продырявливающие лёгкую полупрозрачную ткань.
Танюшка не препятствовала беспределу откровенной бесцеремонности, напротив, показывала, напрягая и расслабляя мышцы, в какой пункте пикантного путешествия ощущения сильнее и ярче.
Её упругое тело трепетало в чувствительных, как никогда прежде, руках Артура, требуя продолжения. Греховный, оглушительно возбуждающий запах девочки, сводил с ума, вызывая непередаваемые словесно эмоции, наполняющие всё его существо непомерной радостью.
Танюша пригласила Артура на следующий танец, но его так сильно трясло, что он упустил момент, позволил более шустрому однокласснику увести её танцевать. Юноша сидел и переживал по этому поводу, кляня себя за нерешительность.
Что с ним происходит? Ведь всё это в его жизни уже было. Почему те же действия настолько сильно смущают и притягивают одновременно?
Артур сидел расстроенный, одинокий, покинутый, несчастный, ревниво наблюдая, как соперник нагло поглаживает Танюшину попку.
Девочка скидывала Серёжкину руку, он снова нетерпеливо повторял ладонью контур её спины, сжимал осиную талию, попытался провести по бедру выше среза подола.
Артур вскочил, негодуя, не зная, как поступить, чего предпринять. Ведь это не его девушка. Они лишь друзья. Он налил в рюмку коньяк, махнул, как это делают в кино лихие парни. Хотелось провалиться сквозь землю, исчезнуть навсегда.
Танюша неожиданно резко остановилась, что-то негромко сказала, отвесила Серёге звонкую оплеуху и пошла в раздевалку. Потом, уже одевшись, вернулась, подошла к Артуру, – ты со мной?
Ребята долго бродили, разговаривали оживлённо совсем ни о чём, радуясь, тем не менее, общению, держались за руки.
Было предчувствие начала чего-то большого, сильного, властного, однако, ни он, ни она, не нарушили девственную дистанцию, памятуя о первом неудачном опыте, пока не пришло время расставаться.
Целовались они самозабвенно, обмирая от нахлынувших неожиданно чувств, в порыве небывалой страсти, не в силах оборвать физическое и душевное слияние.