Увы. В Танюшином окне так и не загорелся свет, не шелохнулась занавеска.
Уснуть в эту ночь Артур так и не смог. Вдобавок вернулось опьянение, иссушающее вместе с сердцем весь организм.
Он валялся поверх покрывала прямо в одежде, то и дело подходил к окну, направляя взор в ту сторону, где жила Таня.
Мысли и чувства путались, разрывая в клочья то, что ещё не успело начаться.
Как же глупо он поступил. Дело не в том, что девочка недотрога. Нельзя было прикасаться к интимным тайнам, без её на то согласия, украдкой, как вор.
Артур переживал, рисуя неприятные перспективы дружбы, нечаянно перескочившей на иной, телесный, чувственный уровень.
Он корил себя за несдержанность. В нём только начала разгораться искорка надежды и вот…
Артур подошёл к заветному подъезду задолго до того, как девочка вышла, вытоптал на снегу её имя, потом отломал ветку, зачистил своё мальчишество. Его бил озноб. Неуверенность и слабость росли по мере продвижения времени.
Он страдал. Теперь по Танюше.
Девочка вышла с оживлённым выражением на лице, сразу заметила его, энергично помахала рукой, даже подставила для поцелуя щёку.
Артур был по-настоящему счастлив: его простили.
Теперь он сидел, забыв про урок, про всё прочее, жадно прикасался к Танечке взглядом с чувством странного обожания.
Зрение парня обострилось до предела. Ему были видны прозрачные в неожиданно выглянувших солнечных лучах, падающих на её голову, ушки, пушок на щеке, непокорно свалившийся на сторону локон.
Захотелось зарыться в нежное ухо холодным носом, взять в рот чувствительную мочку, провести губами по шее, почувствовать, как в девочке растёт возбуждение.
Артур явственно ощущал Танечкин запах, воспроизвёл в памяти вкус поцелуя, упругость соска…
Ему было неудобно и стыдно дотрагиваться до него, но поступить иначе юноша не мог.
Очнулся парень от того, что весь класс над ним потешался. Ирина Леонидовна звала к доске, он ничего не слышал. Кто-то из мальчишек скатал шарик из промокашки, метко метнул, попал в нос.
Артур совсем не обиделся. Мальчишки. Что с них возьмёшь?
На автомате, не вникая в суть, юноша ответил на все вопросы, не отрывая взгляд от Танюшиных волшебных глаз.
– Ты что, – спросила девочка на перемене, – влюбился? – Сама испугалась своего вопроса, уткнулась в носок туфельки, рисующей на линолиуме зигзаги.
Артур не нашёл, что ответить, только взял Танечку за руки, не обращая ни на кого внимание.
Ученики оглядывались, шептались. Ему это было безразлично.
С этого дня ребята стали встречаться чаще, но вольностей больше не допускали. Это опять была дружба. Во всяком случае, они пытались представить себе и окружающим именно такой сценарий.