Увы, следов контрацепции не было видно.
Что делать, куда идти, крутилось в голове, как теперь объясняться с мужем?
Сергей ждал её. Оправдываться не пришлось: всё было ясно без слов.
Благо хоть квартира принадлежала ей, и расставание обошлось без рукоприкладства.
С работы Анжелика уволилась. Родила, как положено – в срок. Девочку назвала Анечкой.
На шальные праздничные мероприятия она больше не ходила: слишком уж непредсказуемы последствия пьяных танцев.
Мариночка Лапина считала себя очень счастливой женщиной. Она вообще была человечком солнечным, жизнерадостным, добрым.
– Кому-то за всю жизнь ни одного разочка не удаётся влюбиться, а я… в меня до Вениамина Андреевича трижды влюблялись. Однажды, чуть было, замуж не выскочила. Дурочку одну малохольную пожалела. Забеременела она от моего Севки, аккурат накануне нашей свадебки. Не змеюка же я подколодная – ребятёнка отцовского надзора лишать. Поплакала у жениха на плече и благословила его на отчий подвиг. Хороший он был, Северьян. А любил как! Вспомню – мурашки по телу. Ну да ничего – пережила, справилась. Слава богу – не последняя баба на селе.
Вениамин, начальник поездной бригады, улыбчивый такой, шустрый (состав не спеша петлял через всю страну), востроглазый, заприметил Мариночку на одном из полустанков, где она покупала жареные семечки, варёный картофель да малосольные огурчики.
Было на что обратить внимание: фигурой, умением плавно нести над землёй многочисленные женские прелести и чувственным очарованием Мариночку природа не обделила. К тому же коса до пояса, пронзительный застенчиво-смиренный взгляд, скромное обаяние молодости, миловидное личико и вообще.
Резкий гудок неожиданно возвестил отправку. Женщина вздрогнула, замешкалась. Ступени-то высокие, неудобные, покупка россыпью в переднике. Проводница шумит, руками машет.
Пришлось Вениамину доброе дело справить – спрыгнул, подсобил.
Как глянул Вениамин снизу вверх под подол, где о чём-то греховном семафорили цвета бесстыдства чистенькие до одури трусики, как приподнял во весь рост спелые, налитые здоровой упругостью ягодицы, так и влюбился без памяти, только Мариночке о том ни слова не молвил: ходил – наблюдал, пока оказия не представилась словом перекинуться.
Был он не робкого десятка, причём при должности. Проводницы, что доверие его заслужить, повинность постельную по очереди несли. Особенно Венька любил замужних баб с шикарными бюстами и крутыми бёдрами, хотя сам был сухонький, жилистый, поджарый.
Накатанный железнодорожный маршрут, свои в доску проводницы, каждую из которых он что ни рейс – объезжал не единожды за дозволение хитрить по мелочи и торговать на остановках. Таковы были правила, которые сам же и устанавливал. Начальник бригады – величина. Без него прыщ на носу в составе не вскочит, потому скучать ему не приходилось.