– Какие же вы все, – сокрушалась Мариночка, – непостоянные. Только одного от нас, женщин, вам и нужно, а как до дела – в кусты.
Вот и четвёртый раз, пока ещё молодая и красивая, повезло доброй женщине влюбится. Будет теперь о чём с дитём желанным поговорить, о чём рассказать, когда подрастёт, вопросы каверзные задавать начнёт.
Не в разврате и мерзком лицемерии малец зачат, от любви, в согласии духовном на свет появился.
Мариночка не в обиде на милого да любого. Замечательный человек Вениамин Андреевич Кулешов. Кто же виноват, что вера и высокие моральные принципы не дозволяют ему распутничать. Денег он присылает, слава богу, не скаредничает, её саму время от времени близостью радует.
Каждому бы так в жизни повезло.
Люся вышла расстроенная, слегка подшофе после встречи с одноклассниками, где всё-всё с первой минуты пошло совсем не так, как ждала, как надеялась, где на неё единственную никто-никто не обратил внимания, с неодолимым желанием любым способом, причём немедленно, поднять самооценку.
Никто её не выслушал, даже Генка Забродин, с которым, бывало, на переменах целовались в школьном саду за сараем с лопатами и мётлами. А ведь как хотелось открыться, вывернуться наизнанку, вытряхнуть из чуланов души ошмётки ненужного эмоционального хлама, очистить переполненные тайники хранилищ памяти для чего-то нового, уютного, доброго, убедиться, удостовериться, что время одинаково беспощадно ко всем, а не только к ней одной.
Никто не предложил углубиться в романтические воспоминания, которые были, были: никто не обнял, даже по-дружески, никто не пожалел. Причин разгуляться, пойти по бездорожью в любую сторону, пусть даже прыгнуть к первому встречному в постель, было предостаточно, хотя хватило бы просто поплакаться в жилетку.
Болезненный разрыв с мужчиной, которого долгое время называла любимым, в котором растворялась без остатка, накрыл с головой ужаснейшим настроением.
Это нечестно, гадко – использовать и бросить ради какой-то там расфуфыренной фифы, которая даже её сломанного ногтя не стоит, которая палец о палец не ударила, чтобы завоевать чужого мужчину! Молодостью взяла.
– Аукнется ему, аспиду, аукнется! И её туда же, мануфактурщицу. Она же вся надувная, синтетическая, неудачный продукт актёрского мастерства и пластической хирургии.
Гнетущее одиночество среди толпящихся повсюду с кислыми лицами мужчин и женщин, которые безразличны до безобразия всё сильнее подогревало желание немедленно разреветься или спрыгнуть, не глядя, в какую-нибудь бездонную пропасть, как случалось однажды в Крыму.