Он показал телеграмму, не скупясь, дал денег на дорогу и похороны, хотя выкроить их из скудного семейного бюджета было непросто. Даже пытался успокоить.
Реакция на печальное известие Витьку удивила.
В её глазах не было слёз, печали, скорби. Не было совсем ничего человеческого.
Нескрываемое тупое равнодушие и немного растерянности.
Не от телеграммы. Ей бы опохмелиться…
Лиза постояла некоторое время, молча, словно пыталась уловить цель визита.
– Какого чёрта, – телеграфировал её тусклый взгляд.
Потом в выцветших, некогда зелёных, теперь бесцветно-водянистых глазах вспыхнули искорки осознания. Ведь в её руках деньги и немалые, если пересчитать на бутылки – бесценный приз.
Губы женщины изобразили подобие улыбки – искривлённой и нелепой в очевидной, однозначно трагичной ситуации.
Лиза посмотрела на купюры, спрятала их в карман и развернулась уходить, считая миссию выполненной.
Затем, словно что-то вспомнив или по-иному оценив момент, остановилась.
Медленно вытащила из кармана купюры, пересчитала, будто не веря в их существование, опять засунула, на этот раз куда-то внутрь неопрятного одеяния в область декольте.
Она явно силилась что-то сказать, видимо разыскивала нечто человеческое в огромном объёме духовной пустоты.
Возможно, пылинки скорби по матери.
Но желание глотнуть чего-нибудь горячительного не давало сосредоточиться.
Внутренняя борьба отразилась на одутловатом лице, быстро меняя подвижную мимику.
Один миг сосредоточенности на факте смерти и более продолжительное желание бежать скорее в ларёк за желанной дозой более приземлённой, родной и понятной субстанции.
– Покажи ещё раз телеграмму. Ах, вот оно что! Похороны-то послезавтра? Так я не успею.
– Это твоя мать, Лиза. Она тебя родила. Ты не можешь отказать ей в последней скорбной благодарности.
– Я, между прочим, тоже мать. Ну и что с того? Скажи ещё, что я просила себя рожать.
Она посмотрела на Виктора с ненавистью, словно во всём, что случилось и теперь происходит в её жизни, виноват исключительно он, махнула рукой, ещё раз проверила на месте ли деньги, развернулась и ушла.
На следующий день, когда Виктор пришёл с ночной смены, ему рассказали, что Лиза с подругами, пьяные, шумные, весёлые и азартные, ходили по квартирам, просили деньги на похороны мамы.
Многие давали…
На иное отказали бы. Но похороны – это святое.
Лиза никуда не поехала.
Впрочем, это его нисколько не удивило.
Супруги прожили вместе шестнадцать лет. Удовлетворение личных потребностей всегда было для неё в приоритете.
Деньги, которые в руках, гораздо реальнее смерти, пусть даже матери.