– Мала еще думать о таких вещах, – лицо Аркадия стало каменным, губы сжались и побледнели.
– Ты любил ее? Вот если бы у тебя была другая жена, ты бы тогда не нервничал так!
Он не ответил…
В своем дневнике Ника писала о том, как ей нравится отец, и как ненавистна собственная мать. Как противны ее хождения перед слугами по утреннему дому в короткой комбинации без белья, как отвратительны и мерзки ее пьяные истерики, уколы успокоительного и молодые любовники, которые пользовали ее без устали в бывшей супружеской спальне, пока Аркадий находился в своем офисе. На страницах дневника Ника наивно и искренне мечтала о материнской любви и хотела видеть рядом с собой мудрую и спокойную женщину-подругу. Она придумывала ей прически, наряды, рисовала себе сцены совместных прогулок. Она писала о том, как они могли бы быть счастливы втроем, как у отца и этой женщины мог бы появиться ребенок…
Бэлла в притворном отчаянии заломила руки:
– Змея подколодная, тварь! Как ты могла! Какие гадости ты написала о своей собственной матери! Я прокляну тебя за это! Я лишу тебя наследства! – она стала рвать тетрадь, но та не поддавалась. – Ты посмотри на себя, ты же уродина! И как у меня могла родиться такая дочь? За что меня бог так наказал? И ты еще смеешь так грязно обо мне писать?!
Потом повернулась объемным телом к мужу и едко произнесла:
– А ты? Ждешь развода? Ребеночка захотел? Сучку молодую? Значит, с этой дрянью, – она указала на дочь, – ты делился своими планами?
Аркадий молча поднялся из кресла. Казалось, он постарел на десять лет.
– Я об этом ничего не знал, успокойся.
– Не знал?! Да она здесь только и пишет о ваших прогулках и задушевных разговорах – да так художественно, что слезу прошибает! Что, решил заменить меня собственной дочерью? Вот почему ты не берешь меня на свои фуршеты! Козел старый!
Аркадий подошел к разбушевавшейся жене и положил ей руку на плечо.
– Успокойся. Она это придумала. Не было никаких прогулок. Это она так хочет, – на слове «она» Аркадий сделал ударение. – Я занимался ее воспитанием, как ты и сказала, но не подумал, что она мою заботу так перевернет. Это ее подростковые фантазии. Ты моя жена, и ею останешься, даже если мы спим в разных спальнях. И кому ты поверишь – этой глупой развратной девчонке или мне? – Аркадий посмотрел Бэлле в глаза, и она под этим взглядом успокоилась, плечи ее расслабились.
– Ты не врешь?
– Нет, я не вру. А она слишком мала и глупа, не сердись на нее. Пойдем…
Он обнял жену за плечи, забрал из ее рук тетрадь и повел из каминного зала прочь. Проходя мимо Ники, он ткнул ей в бессильно повисшие руки дневник и зло бросил: