– На чем основан ваш принцип?
– На обиде! – я пошла ва-банк. Алкоголь, такая вещь… – Вот, Алексей, было бы чем – я бы этим сейчас в вас кинула. Мало того, что вы меня безумно бесите… Вы поступили по-свински! Бросив… бросив «Сову» с недоработанным проектом! И смылись, а теперь, спустя несколько лет заявляетесь, как ни в чем ни бывало!
Человек, которого почти полностью скрывала темнота, невозмутимо произнес, как облил ледяной водой все мои импульсивные обвинения:
– У «Совы» была команда профессиональных программистов, которые могли перенять проект.
– Нет! Не могли! Не делайте вид сейчас, Алексей, что вы ничего не понимаете. Этот проект завершить могли только вы, равных вам в «Сове» не было.
Меня понесло, накипело. Много накипело. Обычно я стараюсь держать язык за зубами, поскольку допускаю, что в любой ситуации существует вероятность того, что ошибаюсь. Возможно, обижаюсь ошибочно. И чаще всего, свои эмоции стоит держать при себе. Но не в этот раз. Пить надо было меньше. Он почти сразу меня заставил протрезветь, своим замечанием:
– Мия Алексеевна, в команде программистов точно были специалисты, которые могли завершить проект. Я все это время хотел спросить, почему вы его им не отдали и предпочли бросить все вместе с работой?
– Я так понимаю, – процедила сквозь зубы, сидя на проклятом дизайнерском стуле посреди его суперкрутого кабинета, – ваше предложение о работе, это спасение утопающего? Вы, Алексей, возомнили себе, что поднялись высоко и теперь можете себе позволить кинуть кость голодной собаке, которая когда-то сильно ошиблась?
– Я обратился к вам, потому что вы профессионал.
– Серьезно? – выплюнула я и поднялась на ноги. – В таком случае, желаю вам успехов в поиске другого профессионала. Надеюсь, не свидимся больше, Алексей Алексеевич.
Я развернулась уже на выход, крутанулась на носках на этом чертовом скользком полу, однако он ударил еще больнее:
– Мия Алексеевна, вы говорите, что я делаю вид. Разрешите тогда и мне задать вопрос.
– Что еще за вопрос, Алексей? – я даже не обернулась. Остановилась на секунду, уже готова была сделать следующий шаг.
– Почему вы делаете вид, что не помните, как я вас поцеловал?
– Поцеловал? – эхом прозвучал мой собственный голос.
Я как-то инстинктивно обняла себя руками, уйдя от него в закрытую позу. Он только что пошутил? Или мне все послышалось? Сколько я выпила, могут ли от этого появляться слуховые галлюцинации? Наверное, мой совершенно обескураженный вид, бегающий взгляд, немного хмельной, стоит сознаться, заставил Данилова поверить мне. Поверить в то, что я не понимаю, о чем он говорит.