Лена не очень хотела замуж. Славик же встречал ее каждый вечер с работы и всякий вечер она отвечала, что подать заявление они не смогут, не успевают по времени.
Мужчина взывал к природе и в конце концов настоял на своем. Иного развития сюжета Славик по душевной своей организации позволить не мог. Будучи человеком поступка и любивший свою Лену странной отчаянной любовью, он хотел довести их отношения до логического конца. Тот пришел. Надломленный и странный.
Тихо и банально падал снег. В шубке из далекого китайского козлика Леночка смотрела на удаляющуюся Славикову фигуру. Свет желтых фонарей и медленно падающие снежинки врезались в память железным огарком, рванувшим из-под наковальни. Колени дрожали, холодели руки, и жизнь, еще пять месяцев назад красивая как конфетти – теперь на глазах превращалась в ледяную горку.
– Мама, не волнуйтесь, – сказала Леночка свекрови, ступив на порог. – Мы с Вашим сыном расстались абсолютными друзьями. Давайте пить чай.
Совсем скоро Славик исчез полынью под тяжелыми снегами родины, оставшись чужим письмом к чужому человеку.
Второй Леночкин муж прошел головной болью.
– Яков Соломонович очень хороший, – повторяла мама. – Он тебя любит и это становится очевидным. Тебе нельзя оставаться одной. Это неприлично в конце концов. Какая поза нравится Якову Соломоновичу?
– Мама! – возмущалась Лена, уходя от разговора.
– Вот и я говорю, главное, чтобы у него стоял, а у него кажется стоит, когда ты рядом. Это не счастье что ли? Лена, я твоя мать и знаю, с кем тебе будет хорошо. Ты что, Ваню-алкоголика хочешь, может быть? Так и скажи – мама, я хочу Ваню-алкоголика, и я отстану уже навсегда. Но ведь ты этого не хочешь, надеюсь?
Лена впервые разбила чашку, чтобы прекратить бессмысленную беседу. А через месяц вышла замуж.
Яков Соломонович оказался через раз импотент, потому отменно терпелив и изобретателен. И действительно любил Леночку. Но он хотел в Израиль, а Лена не родилась еврейкой.
Спустя время, вспоминая тоскливые глаза, тяжелые набухшие веки и лысину, Лена загрустила. Она услышала в телефонную трубку родной низкий голос, умно и интеллигентно объяснявший, что на чужбине Леночке будет не хуже, чем на родине.
– Бывает, – сказала мама. – Зато он был щедрым, что тоже нонсенс. Лена, есть мужчины, похожие на кометы. Пройдут ярко по небосводу, вые. т, но одно сгорание в твоей атмосфере чего стоит. Зрелище!
– Мне не нужно зрелище, мама, – отвечала Лена устало.
– Дурочка моя, – мама заботливо наливала дочке кофе с рижским бальзамом и успокаивала, отводя глаза. – Ты вырастешь и все поймешь. А пока имей, что можешь.