Вадим рухнул на стул, обхватил голову руками, и затих.
А в это время за кулисами смолкли конечные споры относительно внимательности зала.
Помощник режиссёра, выглядывая глазом в разрезанный по шву занавес, узрел два десятка человек, в смятении покидающих свои места.
– Что будем делать с прессой? – тихонько спросила Шамаханская царица.
Об этом думали все.
– А что с ней поделаешь? – ответил за каждого “Петушок”.
По старому поверью, лицедей, даже находясь одной ногой на больничной койке, должен был заставить другую ступить на сцену и выполнить свой долг до конца. В труппе больных не наблюдалось. Опять же маячила тень “главного“, который очень любил своих артистов и от всего сердца желал им большого добра.
– Вадим, я здесь, – Ян отчаянно тряс мужчину за плечо. – Что Вы сидите? Надо же догонять Оксану.
Волшебное словосочетание было произнесено, и Ёж, подняв туманные глаза на невидимого никем, кроме него, мальчишку, хотел схватить того за шиворот, но рука прошла сквозь тягучую массу.
– Догнать? – взревел Ёж, не контролируя себя. – Ты что наделал?! Где она?!
– Да на улице. Я только что оттуда. Ждёт такси.
Вадим окинул взглядом зрительный зал, выглянувшие головы актёров, круглые фигурки билетёрш, с навешанными на них биноклями, и бросился к выходу.
Глава 9
Досадное недоразумение
в которой влюбленные не хотят, но расстаются
Оксана ничего не видела, кроме жёлтых пятен машин. Зелёные огоньки и черные шашечки никак не хотели остановиться возле неё, отчего становилось ещё тоскливей.
Хотелось малого. Пережить очередное поражение. Вспоминая детали и виня в произошедшем только себя, девушка желала поскорей добраться до дома, спрятаться от звонков, знакомых и вывести формулу патологического невезения.
Когда ноги собрались отправиться в самостоятельное путешествие по остывающему от зноя асфальту, рядом с ними, одетыми в босоножки с маленькими золочёными пряжками, затормозили колёса.
– Оксана? – водитель наклонился в сторону молодой особы, недоверчиво её разглядывая.
– Илья Ильич, – упавшим голосом констатировала театралка, отметив, что формулу неудачи придётся выводить немедленно.
– Я так понимаю, тебе домой? – Илья Ильич огляделся в поисках Оксаниного провожатого, а, не углядев того, живо выбрался из машины, любезно открывая перед знакомой дверь.
– Благодарю, но я жду своего друга.
Мужчина не поверил. Ему это было положено по должности. Он жадно рассматривал девушку, отмечая перемену во внешности, но вместо того, чтобы промолчать, как это сделал бы воспитанный человек, произнёс.
– Как вы изменились, Оксаночка. Подумать только. В лучшую сторону.