– Какой прессой? – заволновались актёры.
Надо было смотреть правде в глаза – прессу трагики не любили. Она стала к ним слишком беспощадной в последнее время. И случилось же, чтобы в такой день та объявилась снова. Многие журналисты, к их уважению, понимали – на театре карьеры не сделаешь, но тем яростней кололо перо критиков, доводя артистов до головной боли, пускай даже на один вечер.
На самом деле никакой прессы не существовало. Это Леночка старалась запечатлеть свою соперницу в различных ракурсах, отчего вспышка не переставала ослеплять глаза.
Один раз девушка разозлилась серьёзно. Подойдя к самой ложе, она поняла, что Вадим не реагирует ни на кого, кроме своей новой знакомой. Благодаря этой внезапной особенности, специалисту по связям удалось сделать не только отчётливый портретный снимок, но и узнать имя неприятельницы. Врага звали Оксаной.
Это была вторая Оксана в Леночкиной жизни. Известия о судьбе первой обрывались на берегах Оки.
Девушка вернулась на место. Отложив фотоаппарат, она устремила взгляд на сцену, где тяжёлый тёмно – малиновый занавес, расписанный по низу золотой нитью, начал колыхаться в преддверии окончания антракта.
То, что случилось после, взволновало Елену до самой последней извилины аналитического ума. Причиной внезапных тревог явился душераздирающий, неописуемый по выразительности крик Ежа.
– Ян! – закричал глава компании. – Ян!
Девушка подумала, что новая пассия, чего доброго, ударила Вадима, но та сидела так, словно его рядом не было. Огромные глаза сверкали подступившими слезами.
Оксана оглядывалась, щупала руками орущего Ежа, но как – то сникнув, неожиданно для Леночки, отправилась восвояси.
Елена ринулась за ней.
– Где ты?! – не унимался Ёж, привлекая к себе внимание сидящих зрителей. Он хватал ладонями воздух справа от себя, будто собирался поймать невидимку, но всё время натыкался на незримое препятствие.
События, предшествовавшие такому странному поведению, не были доступны пониманию простых людей, пришедших провести чудесный вечер. А произошло следующее. Когда Вадим подступился к предложению угостить Оксану мороженым, над партером раздался треск, какой бывает у проблемной электропроводки. Люди – шары вмиг исчезли, обнажив кресла, ставшие в одночасье одинокими, а люстра, задрожав, перестала издавать хрустальный звон.
– Ян! – звал Ёж в отчаянье. Он метался в ложе, не решаясь, впрочем, её покинуть, бросался плечом в сторону Оксаны, но неминуемо сталкивался с чем – то похожим на крепкую стену. Так обычно мимы демонстрируют своё искусство. Однако последние зрители, решившие остаться на местах, не разделили мнение о глубоком воздействии первой части спектакля на состояние души. Мысль оставить театр стала посещать и их.