– Я лучший, – громко продолжил Пётр Петрович. – Вот так. А за молодого человека не переживайте. Сердиться на такую красавицу – преступление.
– Откуда Вы знаете? – спросила Оксана и поправилась. – Про молодого человека? – она уже уяснила, что перед ней не радужная девушка с анютиковыми глазами, а совершенно посторонний человек.
– Заметил, – пожал плечами пенсионер. – Он вон там прячется, – Пётр Петрович выразительно подался в сторону, кося глазами. – Я давно за вами наблюдаю. Красивая пара. Только робкий он у Вас.
– Робкий? – заоглядывалась Оксана, ища Ежа. – Но никого, кто бы хоть отдалённо его напоминал, не было в помине. – Я лучше пойду, – проговорила девушка, прощаясь.
– В сквер отправился. Туда, – любезный старичок указал на удаляющуюся широкоплечую спину.
Пётр Петрович Ибис был стар, но внимателен. Как всякий пожилой человек, он хотел вернуть свою молодость и потому живо наблюдал за чужой, принимая в ней самое активное участие.
Проводив взглядом удаляющуюся фигуру, он вздохнул. По возрасту Оксана годилась ему во внучки, которой у Ибиса до сих пор не завелось. По данному поводу вместе со своей женой Верой Сергеевной, пенсионер провёл не одну интригу, но невестка с сыном, занятые исключительно карьерами, даже в планах не держали пункт о пополнении семейства. Вот и ходил Пётр Петрович, вглядываясь в каждую детскую фигуру, пытаясь представить, каким было бы выражение носа, губ, ушек у его родного и любимого.
– Привет, – проговорил один из карапузов, копошащихся в песочнице со стандартным грибом. Он занимался ямкой. Вернее, это была уже не яма, а нора, так глубоко ребёнок врылся в землю. Его личико выглядело сосредоточенным: брови сдвинуты, глаза озабочены, верхняя губа наползла на нижнюю. Иногда малыш отдыхал, а с ними отдыхала и синяя лопатка.
– Пол-Земли прокопаешь. До полюса дойдёшь, – шутя, заметил Пётр Петрович, довольный, что мальчуган с ним заговорил.
– Не дойду, – поддержал беседу играющий.
– Полюс в другой стороне. – А там, – лопата указала в дыру и принялась снова её углублять, складывая появившуюся глину в сторонку, – лава.
– А зачем тебе лава? – старик опёрся о палку, наклоняясь вперёд.
Мальчуган хотел было ответить, но передумал.
– Не скажу, – проговорил он, хмурясь.
Как у всех детей, особенно четырёхлетних, у него одно увлечение быстро сменялось другим. Так, за следующие двадцать минут разговорчивый ребёнок поиграл на деревянной горке, покачался на качелях, повозил большущий самосвал и вернулся на скамейку к Петру Петровичу Ибису.
– А где твой внук? – просто так поинтересовался подошедший, зная во дворе всех ребят.