– Мисс Мармадьюк вела себя довольно странно, – повествовала Нефрет. – Она продолжала что-то смутно болтать о богине и Пути; но самым удивительным было то, как она вела себя со мной – чуть ли не с почтением. Я начала бояться, что она вовсе не шпионка, а всего лишь верующая в какую-то оккультную чушь. Она заказала нам чай...
Первый же глоток подсказал Нефрет, что с чаем что-то не так. Ей следовало принять решение, и она сделала это без колебаний. Продолжила пить.
Эмерсон больше не мог сдерживать себя:
– Боже мой, дитя! Как ты могла?
– А как же иначе? Я не узнала ничего, что могло бы помочь мне найти Рамзеса или разоблачить таинственного хозяина мисс Мармадьюк. Пока они не поверили, что я беспомощна, то не были уверены, что я ничего не осознаю. Я вызвала у себя рвоту, когда мисс Мармадьюк на мгновение вышла из комнаты. Она очень нервничала, – задумчиво протянула Нефрет. – Я заметила, что когда люди нервничают, им нужно выйти...
– Абсолютно верно, – согласилась я. – Как ты…
– С балкона. Когда она вернулась, я пожаловалась на головокружение. Она помогла мне лечь, а я сделала вид, что заснула.
Но, должно быть, не полностью избавилась от дурмана, потому что её последующие воспоминания были туманными и запутанными. С помощью другой женщины мисс Мармадьюк сняла с девушки верхнюю одежду и забрала нож. Нефрет не могла вспомнить, как выглядела другая женщина, за исключением того, что она носила суровое тёмное платье европейского образца и была дородной и сильной. Облачив девушку в длинную одежду с капюшоном, женщины положили её в большой дорожный сундук и аккуратно устроили рядом подушки и одеяла, прежде чем закрыть крышку. Пребывая в полудрёме, Нефрет осознавала, что сундук поднимается, переносится и, наконец, опускается. Последовавшее нежное колыхание подсказало ей, что она находится на лодке, и девушка пришла к выводу, что они возвращаются на Западный берег. Наконец лодка остановилась; крышку сундука открыли, и Нефрет увидела звёзды, сиявшие на тёмном небе. Кто-то склонился над ней. Не мисс Мармадьюк, потому что она услышала взволнованный голос последней:
– С ней всё в порядке?
– Да. – Другой голос был женским, более глубоким и жёстким. – Она будет спать ещё час.
Исходя из этого, Нефрет оставалась обмякшей и неподвижной, пока её перетаскивали из сундука на носилки. Женщина накрыла её плащом или покрывалом, закрыв даже лицо, что немало расстроило Нефрет. Её быстро куда-то понесли; она ничего не видела, но другие органы чувств поведали ей, когда закончились обрабатываемые поля: запах влажной растительности сменился более сухим воздухом пустыни, а затем звуками и запахами жилья. Кто-то забрал её с носилок, поднял по лестнице и положил на твёрдую поверхность. Последовал обмен репликами, шёпотом и на арабском языке, дверь закрыли, а затем убрали плащ. Нефрет не осмелилась открыть глаза, но узнала руки, разглаживавшие ей волосы и поправлявшие одежду ещё до того, как мисс Мармадьюк заговорила: