Рамзеса и приписывали ей обладание собственными магическими силами. Она, безусловно, была предана мальчику (хотя в последнее время распространила свою благосклонность и на Нефрет), и Рамзес без неё и шагу не мог ступить. Мы привезли и Анубиса, так как наши слуги в Кенте отказались остаться с ним наедине. Признаюсь, что Анубис и мне причинял некоторые неудобства. Он был крупнее и темнее, чем Бастет, и не обладал её доброжелательным характером. Нельзя сказать, что они были друзьями. При первой встрече Анубис попытался привлечь внимание Бастет, а она сбила его с ног. Так что в настоящее время их отношения лучше всего было бы назвать «перемирием по взаимному согласию».
Свернувшись на коленях у Нефрет, Бастет хрипло мурлыкала, пока рука девушки гладила её по голове. Нефрет не стала переодеваться. Встревоженно сверкая глазами, она потребовала предоставить ей отчёт о том, что произошло.
– Если только, – добавила она, изящно округлив губы и устремив ярко-голубой взгляд на Эмерсона, – вы, сэр, не принадлежите к школе, считающей, что женщины должны оставаться в неведении и не подвергаться опасности.
– Не затевай со мной свои маленькие игры, юная леди, – ответил Эмерсон добродушно. – Даже если бы я придерживался такого мнения, опыт научил меня тому, что бесполезно настаивать на подобном. – И спокойно продолжил: – Я намеревался рассказать вам с Рамзесом всю историю, потому что у меня странное предчувствие… э-э… мне кажется, что случившееся сегодняшним вечером предвещает некие опасности.
После чего приступил к повествованию. Несколько многословному, но достаточно чёткому и ясному, поэтому я не перебивала.
В отличие от Рамзеса.
– Хм-м, – погладил он подбородок. – Очень интересно. Могу ли я сначала спросить, не мог ли приступ мистера Салеха быть притворным? Кто тебя ударил – он сам или кто-то другой? Где...
– Я не знаю, – громко вставил Эмерсон. – Если ты позволишь мне закончить, Рамзес...
– Прошу прощения, отец. У меня сложилось впечатление, что ты закончил, иначе я бы не стал...
– Хм-м, – фыркнул Эмерсон. – Дело в том, что судороги, будь они истинные или притворные, завершились вскоре после того, как ты ушла, Пибоди. Парень обмяк и ни на что не реагировал, поэтому я направился к серванту, чтобы принести ему стакан бренди. Вот и всё, что я помню. Должно быть, по голове меня ударил всё-таки Салех, так как я отвернулся всего на несколько секунд, и уверен, что услышал бы, как открылась дверь.
– Нет, если другой человек уже находился в комнате, – вмешалась я, опередив Рамзеса. – Спрятавшись за драпировками или на балконе.