Эмерсон резко остановился.
– Так-так, – протянул он. – Вы до сих пор живы. А я-то надеялся, что один из ваших бесчисленных врагов прикончил вас.
Хотя огромное тело напоминало кита, лицо посетителя было тяжёлым, а не толстым, особенно в области чисто выбритых челюстей и подбородка. Они выступали вперёд, как морда животного, и когда широкие губы разошлись, на свет появились жёлтые зубы, похожие на старую слоновую кость.
– Отец Проклятий учтив и любезен, как и всегда, – произнёс он по-английски почти так же чисто, как и Эмерсон. – Разве вы не представите меня уважаемой Ситт[50], вашей жене и вашим красивым и талантливым детям?
Красивые и талантливые дети, как я и ожидала, последовали за нами. Казалось, они поразили нашего гостя – особенно Нефрет. Он пялился на неё, открыто и грубо, пока Эмерсон не встал перед девушкой, будто пытаясь защитить её от этого пристального взгляда.
– Нет, не намерен, – ответил он. – Нефрет, мы скоро присоединимся к вам в салоне. Иди с ней, Рамзес.
Когда Эмерсон говорит таким тоном, даже Рамзес не смеет его ослушаться. Посетитель рассмеялся.
– Тогда я назовусь сам. Вы не нуждаетесь в представлении, Ситт Хаким; ваша слава гремит на улицах, на суках[51] и во дворцах. Я Джованни Риччетти.
– Святые Небеса! Конечно же, мне известно ваше имя. – Я не солгала. Эмерсон неоднократно рассказывал о нём. В своё время Риччетти был самым известным торговцем древностями в Египте.
– Вы оказываете мне слишком большую честь, Ситт. Я так давно ждал этого момента!
– Ерунда, – прервал Эмерсон. – Что вы здесь делаете? Мне говорили, что вы оставили свою деятельность.
– Так и есть. Я живу в академическом уединении, наслаждаясь скромными плодами моих трудов – цветами и фонтанами, книгами, учёбой, другими безобидными...
– Ха! – фыркнул Эмерсон. – Ваши привычки не всегда были такими безобидными, Риччетти. Перейдём к сути дела. Чего вы хотите?
– Оказать вам услугу. Только уважение, которое я испытываю к такому выдающемуся человеку, могло вырвать меня из моего тихого обиталища, где звенят фонтаны и плывёт аромат роз... – Он умолк и поднял длинную бледную руку, сверкавшую драгоценными камнями. – Так вот, мой друг, удержитесь от проявлений вашего пресловутого характера, это плохо отражается на здоровье. Да и по сукам бродят слухи, которые могут повлиять на ваше здоровье не в меньшей степени. Посетил ли вчера вечером вас некий гость?
Прилив гнева исчез с лица Эмерсона, оставив застывшую маску, непроницаемую, как гранит.
– Вам это и так известно, иначе вы бы не спрашивали.
– Не могли бы вы рассказать мне, что произошло на этой встрече?