Аккордеон смолк.
Иван Алексеевич присел на стул, стал перебирать клавиши аккордеона.
К нему подошла моя мама, а дядя Григорий независимо и гордо прохаживался у елки. С ним заговаривали дружки, он кивал в ответ, и все ходил, ходил, кося глазом в сторону мамы и Ивана Алексеевича. Мама что-то говорила Ивану Алексеевичу, тот понимающе поглядывал на нее и не переставал барабанить пальцами по корпусу аккордеона.
Аккордеон не играл, мужики, заскучав, начали играть на бильярде, другие закурили у окна. Окна в клубе открыты – зимы в нашей степи не холодные, и снег бывает редко и быстро тает.
Наконец, Иван Алексеевич растянул аккордеон:
Г-е-й, отары, вы отары…
Мама любила эту песню, я знаю.
Дядя Григорий выскочил на сцену и запел.
Я взял из стопки в углу кинобудки верхнюю коробку с пленкой и зарядил в аппарат. Это не сложно – на нижней крышке аппарата нарисовано, как вставляется пленка.
Я справился быстро.
Иван Алексеевич перестал играть, оставил аккордеон на стуле и пошел в другой конец зала, к бильярду.
Но дядю Григория уже не остановить, он пел и пел, и без аккордеона:
…Г-е-й, отары, вы отары!
Одиноко, неустанно я иду, бреду…
Пел самозабвенно, звонко, как в степи или в горах.
Иван Алексеевич стоял у бильярда и смотрел на поющего дядю Григория.
У елки выстреливали хлопушки, вспыхивали искрами бенгальские огни, летело разноцветное конфетти.
И вдруг Иван Алексеевич уронил голову и из груди его вырвался дикий крик, так ишак кричит; закричал, стал хватать с бильярдного стола шары и швырять их один за другим в сторону дяди Григория.
Тот оборвал песню, соскочил со сцены и, петляя, черным быком понесся на Ивана Алексеевича.
Шары летели мимо, мимо, Иван Алексеевич умело уворачивался, летели, летели и последний шарахнул в окно. Массивный широкий осколок завалился в зал, как из ружья бухнул об пол, и разлетелся в разные стороны мелкими кусочками…
…визжали девчата, сыпалось конфетти, сыпались искры бенгальских огней, мама неслась за дядей Григорием, хотела ухватить его за пиджак, и…
Иван Алексеевич взял кий со стола…
Но тут я выключил свет в зале.
Выключил свет, повернул ручку мотора, включил проекцию, и на бледно-оранжевом занавесе сцены побежали картинки:
По склону холма бежит девушка, за ней бегут солдаты, они бегут за ней с разных сторон, это итальянские солдаты, я знаю, я уже видел это кино два раза. Итальянские солдаты догоняют девушку, девушка падает, и уже издали видно: на склоне много солдат, девушка барахтается, но она почти скрыта за склоненными над ней фигурами. На вершине холма из палатки выходит итальянский генерал. Он видит там внизу на склоне холма своих солдат, он видит, как те терзают девушку. Генерал устал, но он в гневе, что-то проговаривает, что именно не слышно, я не сумел включить звук. Генерал говорит, протягивает руку, и офицер вмиг приносит ему гранату, генерал выдергивает чеку и бросает гранату в сторону солдат. Беззвучно рядом с солдатами сверкает взрыв, солдаты вскакивают, бегут врассыпную, остается лежать приплюснутая к склону холма, голая девушка.