Залипаю в потолок, и
Где Вчера? И
Где Сегодня?
Нас схватить не хватит сил.
Мы вселяемся с радаром,
Растворяемся в тумане,
На башке бандана клана…
В общем, бред. Джеймс Джойс. Джеймс Джойс необразованный. Бред, но тревогу вызывает. Джойса не стал тревожить воспоминаниями, сынок все равно не в курсе, кто это такой. Хотя, надо заметить, «Братьев Карамазовых» осилил. Даже веселился в том месте, где брат Митя просит денег у госпожи Хохлаковой, а та направляет его куда-то в Сибирь на золотые прииски. Смешно, Гера смеялся.
– Гера, это стихи? – спросил я, услышав речитатив про оба глаза.
– Это рэп.
– Рэп?
– Да.
– И?
– Что и?
– Улицам санитар – это как?
– Это ассенизатор.
– М-м.
– А сэнсэй?
– Учитель.
– А бандана клана?
– Из Советского Союза не видно.
– Что? Почему из Советского Союза?
– Пап, отстань, посмотри в википедии.
Мы на даче косили траву. Это было в первый раз. И в последний.
Дачу он не любит, и не бывает там. Но тут как-то сошлось. Каприз?
Может, каприз. Словом снизошел.
Дернул шнур, мотор завелся сразу, леска скрылась в густой траве. Перед окнами вымахал в рост сумах. Дерево такое. Полудерево, полукуст. Скорее, все-таки дерево. Сумах оленерогий. Завоеватель территорий, покоритель пространств.
Головка триммера приближалась к сумаху. Я за Герой греб траву, сгребал в валки, чтоб, когда высохнет, сжечь.
Он вдруг остановился, мотор работает.
– Здесь ветки, – кричит.
Корни сумаха разрослись во все стороны и дали обильные ростки, у забора просто джунгли.
– Попробуй, – я опустил грабли, – может, возьмет.
Он попробовал, не получилось, леска не справляется.
– Поменяй на диск, – кричу я.
Он поменял.
Я в это время сгребал траву у старой груши, старался валки не уплотнять, чтоб быстрее сохли. Потом отложил грабли, стал собирать, опавшие груши, не очень крупные. А вот крупная, с кулак, созрела и упала только что. Откусил – очень вкусно.
Помню, как Гера, совсем маленький, вцепившись пальчиками, кусал мякоть, как сок тек по подбородку, как выронил грушу, удивился и заревел.
Я откусил еще и еще, поискал взглядом в траве похожую, увидел чуть скошенный леской триммера бок груши, нагнулся, чтоб поднять. И только потянулся, взять не успел – крик.
Истошный крик и тупой удар – упал триммер.
Мотор молотит вхолостую.
Гера сжимает одной рукой другую и, словно демонстрируя, тянет ее вверх и в мою сторону. На той руке, которую он сжимает, что-то не так.
Пальца не хватает. Брызнула кровь.
Потом, много позже, вспоминая заросли сумаха, захлебнувшийся мотор триммера, вспоминая поиски так и не найденного пальца, с удивлением понял, нет, не понял, картинка вспыхнула – он улыбался. Зажимал одну руку другой и улыбался.