– Они играют.
И вдруг ухватила мой локоть и потянула к себе, зашептала:
– Ты кабардинцу не поддавайся, он умеет хорохориться, но это только свиду. Не играй больше. А?
Я оторопел и безвольно шагнул к ней, она вторую свою руку опустила на мой затылок, провела мягкой ладошкой.
Я поднял глаза.
Испуганная и вместе надменная улыбка ползла по ее тонким губам, и она наклонялась ко мне. Я отпрянул. Она порывисто шагнула вперед. Я, безуспешно стараясь выдернуть локоть, другой рукой со всего маху залепил ладонью куда-то по ее тонкой шее.
–А! – она оставила меня, отвернулась, руки повисли, смотрела вниз, на бугорок волны.
И вдруг.
– А-а-а-а, – прыгнула с моста.
Портфель ее остался у моих ног, рядом с моим.
Поток подхватил легкую добычу, потащил неторопливо. Еще не лето, зной впереди, а сейчас Узловка и быстрая, и полная. Голова то скрывалась, то выныривала. Перепелкина отчаянно колотила руками, не сдавалась, и, подплывая к торчащему валуну посреди русла, сумела, скользнув ногами, и царапая живот и грудь, ухватиться пальцами за скользкий выступ. Словно темная водоросль, фигура вытянулась по течению. Струилась, булькала вода, обдавала брызгами лицо Перепёлкиной. Наконец, ей удалось второй рукой схватиться за камень.
Прошло много лет. Перепёлкина была на войне. Вызволяла, обменивала пленных, выносила из-под обстрелов убитых и раненых, перевязывала и спасала.
Я не спас никого и в тот день даже не попытался снять ее с камня.
А мог?
?
Я ненавидел ее, я хотел, чтоб ее не стало, чтоб ее не было. Никогда. Откуда такая ненависть?
Может быть, от ее влюбленности.
Ее спас Лев Петрович, наш завхоз, случайно проезжавший мимо на своем «УАЗике».
Произошло как, в кино – она в бурлящем потоке, болтается на камне, сил уже нет, сейчас сорвется, и тут из переулка выскакивает школьный «УАЗик». Лев Петрович высовывает голову из кабины, замечает меня, видит Перепёлкину, тормозит у моста, выскакивает из машины с канатом в руках, бежит по берегу к Перепёлкиной, и, не добегая несколько шагов, бросает конец каната к центру потока. Случай.
***
Случай – подсказка Бога. А что Он хотел подсказать, когда сплелось: Гера – мой сын, Перепёлкина, Бике. Бике – возлюбленная Келдышева. Что?
Гера поступил в институт, но вышел указ, высочайший указ об отмене отсрочек в армию. Пришла повестка.
Оба глаза смотрят нагло
Виснем в дыме перегара
В нашем мире наизнанку
Всё пылает, зависает.
Хапанули, записали самый чистый
Конденсат.
Я сэн сэй, я и дизайнер,
Улицам свой санитар.
И катана с порошком, и положим всех в могилу…
Потом что-то про Никотиновый приход, про