– Ты такой… такой… Убери от меня эти грёбаные таблетки, иначе я размажу тебя по стене!
Несколько месяцев назад я бы испугался тому, что у неё быстро сменилось настроение, ведь это значит не за горой и приступ. Но сейчас я развалился на кровати, подложив руку под голову, и улыбнулся, слушая, как Даниэль пытается успокоить Марию.
– Мария, всё в порядке? – весело спрашиваю её.
– Нет! – на заднем фоне ей что-то говорит Даниэль, что я не могу разобрать. Удивительно, но Мария уже спокойнее повторяет: – Нет, не всё в порядке. Мы здесь все за тебя волнуемся. Мог бы позвонить нам.
– Мне кажется, я стал достаточно взрослым, чтобы перестать отчитываться в своих действиях, Мария, – парирую я, игнорируя её сердитый тон, которым она всегда получала то, что желала.
– Когда я слушала гудки, то ждала, что ты сразу же начнешь извиняться и клясться мне, что это в последний раз, – с упреком шипит Мария.
– Как видишь, я не собираюсь это делать. Но я рад, что ты позвонила мне. Приятно слышать, что у тебя всё хорошо.
– А с чего ты взял, что у меня всё хорошо? А вдруг я тут страдаю. Ты бы вернулся ко мне, если бы узнал это?
– Нет, – без промедления ответил ей и услышал судорожный вздох. Возможно, она начала плакать. – Мария, прошло то время, когда я был полностью посвящен тебе. Я, конечно, всё ещё твой брат, который заботиться о тебе и желает добра, но пора бы повзрослеть. Теперь у меня есть другие заботы, помимо тебя. И некоторые даже важнее тебя и твоих истерик.
И я говорил абсолютную правду. Теперь вся моя жизнь будет кружиться только вокруг Грейс и нашего ребёнка. Я больше не смогу прибегать к Марии тут же, как только она потребует, потому что буду сидеть с сыном, когда у него начнут резаться зубы. Я больше не смогу вытаскивать её из передряг, потому что буду заниматься тем же только со своим сыном. Я больше не смогу отдавать всего себя только ей, потому что теперь большая часть меня, моего сердца принадлежит Грейс и нашему сыну. И укол вины, который я ощутил после признания этого, стоит того.
– Поважнее меня? – глухо спрашивает Мария.
– Ты же понимаешь, что я имею в виду. Теперь всё изменится.
– Так значит вы всё-таки вместе? – ядовито спрашивает она.
– Да, и тебе придётся принять это. Вы же были подругами, насколько я помню.
– Да, были. Но когда она бросила нас и тебя, кстати, в первую очередь, я пересмотрела своё отношение к ней. Зачем мне подруга, которая при первой возможности сбежит в свою тупую Англию?
– Не говори глупости. Ты ничего о ней не знаешь, – цежу я, сквозь зубы. Последнее, что мне сейчас хочется, это слушать дерьмо, что сочится из её рта. Даниэлю стоит успокоить её, пока она сама не пожалела о сказанных словах.