– Почему Вы бросили заниматься футболом? – голосил один.
– Почему Ваши картины не дополняются новыми? – перебивал второй.
Зелёные глаза медленно начинали наполняться гневом, мешающимся с.. болью? Если я не обманываю себя, если я вижу это не один, то боль сочится из её покрасневших глаз.
– Почему Вы бросили Принстон? – присоединился третий.
И ещё несколько голосов за кадром, которые нападали на неё. Я бы врывал глотку каждому, клянусь Богом. Они не видят, что ей дерьмово?
Грейс покосилась в сторону отца и обратила взгляд к людям за кадром.
– Потому что у меня больше нет вдохновения, – просто ответила она.
– Миссис Росс, что является Вашим вдохновением?
Она что-то тихо сказала, и вновь посыпались новые вопросы, но в основном, чтобы она повторила.
Грейс откашлялась, и подняла подбородок.
– Тренер, – безэмоционально ответила она, хотя это маска. Я точно знаю, что это маска.
Очередные десятки вопросов, о ком она говорит и что имеет в виду.
– Тренер в университете, – успела сказать она, в ту же секунду, отец дёрнул её за руку с такой силой, что у неё могли вылететь мозги.
Коротко улыбнувшись, ублюдок потащил её в сторону, пока вслед им голосили уже сотни вопросов. Один за другим они выкрикивали их, но запись оборвалась, а я посмотрел на Даниэля.
В горле пересохло, а внутренности наполнились свинцом. Пытаясь найти в себе хоть каплю жидкости, чтобы смочить горло, я не мог. Внутри образовалась удушающая и убивающая пустыня.
– Что скажешь?
– Зачем ты показал мне это? – сухо спросил я, едва найдя в себе силы на какой-то ответ.
– Чтобы ты вспомнил о наличии яиц, а не плакался тут, как сопливая девочка, которую бросили.
Оставляю последний взгляд на друге и срываюсь с места.
Я бегу так быстро, насколько могу, диктуя себе: правая-левая, правая-левая. И так по кругу. За спиной слышу крик Марии. Конечно, она всё подслушивала, но даже слезно молящий голос сёстры с просьбой остановиться, не способен удержать меня на месте. Бегству помогает такси, которое я ловлю по пути.
Всё происходит, словно в тумане.
Дома быстро остаются за спиной, на смену жилому – приходят поля и деревья. С каждой новой милей, меньше становится фонарей. И вскоре они вовсе перестают освещать дорогу, потому что их попросту нет в данном месте. Мужчина с опаской косится на меня, я, в свою очередь, отсчитывая по дюйму в голове, сокращая расстояние до конечной точки.
Как только на горизонте появляется свет фар, кажется, доносится облегчённый выдох с соседнего кресла. Рёв машин, визг шин чуть ли не ежедневно наполняет это тихое место запахом адреналина, безумия, скорости и денег.